Во время прямого эфира, когда она говорила о «загадочной смерти», ее взгляд случайно упал на экран монитора, где выводились фотографии с места преступления. Среди общих планов она заметила одну деталь, которую, казалось, никто не заметил: на одной из книжных полок, прямо за спиной убитого Карела, стояла небольшая, почти незаметная статуэтка, изображающая древнее божество. И это божество держало в руках некий предмет, на котором был выгравирован тот самый символ. Это было едва заметно, но Диана мгновенно ухватилась за эту нить.
После эфира, несмотря на усталость, она не могла усидеть на месте. Ее мысли метались от одной гипотезы к другой. Она начала искать информацию о Кареле Новаке: его связи, его коллекция, его интересы. Оказалось, что он был не просто коллекционером, а экспертом по пражским легендам и мистике, автором нескольких книг на эту тему. Это открытие заставило Диану по-новому взглянуть на символы и кражи. Возможно, это были не просто вандализм, а часть какого-то ритуала или послания?
Полиция, тем временем, выдвигала свои версии: ограбление, личные счеты, психбольной. Но ни одна из них не объясняла отсутствие улик и странный символ. В общественном сознании нарастала паника. Слухи ползли по городу, как лесные пожары: кто-то говорил о сектантах, кто-то о заговоре, кто-то просто боялся выходить из дома. Прага, всегда гордившаяся своей безопасностью и мистической аурой, теперь превращалась в сцену для какого-то жуткого спектакля, где главными героями были неизвестный убийца и его зловещие послания. И Диана, словно завороженная, чувствовала, что должна стать тем, кто разгадает этот спектакль, кто прольет свет на его темные стороны, даже если это будет стоить ей самой дорогого. Она понимала, что это убийство – только начало, и город, который еще недавно казался ей таким знакомым, теперь представал в совершенно ином, устрашающем свете.
Журналистский нюх
Шум новостного отдела Пражского телевидения обычно был для Дианы фоновым шумом, привычной симфонией рабочего дня. Но после убийства Карела Новака этот шум превратился в раздражающий гул, который мешал ей сосредоточиться. Ее профессиональное любопытство, то самое, что сделало ее одной из лучших в своей области, теперь не давало покоя. Она чувствовала, что за этим преступлением кроется нечто гораздо более глубокое, чем простое ограбление или акт безумия. Это было нечто большее, нечто, что висело в воздухе, невидимое для большинства, но ощутимое для ее обостренного журналистского чутья.
Официальные полицейские сводки, которые ей приходилось зачитывать в эфире, казались ей неполными, даже умышленно упрощенными. "Мотив не ясен", "ведется