– опора на Библию;
– символическое выражение нашей реальности[129].
Кроме этого, в качестве специфического метода в Мексике X. Гарсия называет «гваделупский метод» (El Metodo gua-dalupano), который основан на активной эксплуатации образа Девы Марии Гваделупской как символа гармоничного взаимодействия между христианской и индейской культурами.
Важно отметить, что, по мнению ряда исследователей, своего рода связующим звеном между различными этносами на протяжении столетий служил именно христианский образ Девы Марии. Хорошо известно, что культ Богородицы является одним из центральных в католицизме. Согласно католической традиции, закрепленной «ех cathedra» в 1950 г. папой Пием XII, вслед за Успением Богородицы последовало ее Вознесение.
Но если в Европе столь высокий (официальный) статус Дева Мария приобрела только в середине XX столетия, то в Латинской Америке она уже давно считалась центральной фигурой христианства. Как отмечает Ф. Баес-Хорхе, ее мощное влияние распространялось (и распространяется) абсолютно на все сферы жизни латиноамериканцев – от самых интимных (здоровье, межличностные отношения) до самых сложных, таких как политическая[130]. Согласно социологическим опросам, 88 % латиноамериканских католиков уверены, что именно Дева Мария наблюдает за ними и хранит их[131].
Почитание образа Девы Марии имеет различные объяснения. Мексиканский теолог X. Гарсия Гонсалес, как и мексиканский исследователь X. Л. Герреро, полагают, что все дело было в самом образе Богоматери и символике, которую индейцы считали и восприняли. Так, свечение вокруг образа (на изображении), а также розовые и алые оттенки ее одежд ассоциировались у местного населения с рассветом, то есть с Солнцем. Образ лег на представления индейцев (в первую очередь ацтеков) об эпохе пятого Солнца (nahuiollin)[132].
Дева Мария почитается абсолютно всеми социальными слоями и этническими группами региона. При этом именно она часто становится объектом синкретизации. Так, например, в Андах она слилась с образом богини земли Пачамамы, в результате чего образовалось множество локальных культов. Там же, в Андах, образ Девы Марии наложился на образ инкской богини Луны Мамы Куильи (Mama Ouilla), богини Койи (Соуа), а также, как отмечает Л. Холл, он прекрасно соотнесся с символикой и атрибутикой так называемых избранных женщин – девственниц, которые служили Великому Инке[133].
Будучи одним из самых популярных персонажей христианства, Дева Мария, согласно многочисленным легендам, являлась местному населению (как правило, индейскому или африканскому) в самых разных местах. Главной чертой этих явлений было то, что Богоматерь представала в образе с ярко выраженным этническим оттенком – индеанкой, негритянкой, мулаткой, метиской.
В Латинской Америке благодаря культу Девы Марии сложилось и такое специфическое явление, как «марианизм» (Marianismo). Отчасти марианизм