– Вот именно, – поддакнул я. – Люди ничем не хуже магов, они ещё и не на такие чудеса способны и без этой вашей магии.
– Совершенно с тобой согласен, – кивнул Диомидий. – Самые главные чудеса нашего мира отнюдь не магия, а любовь, вдохновение, милосердие, воображение и смирение, а к ним люди гораздо более способны, чем многие и многие маги. Кроме разве что воображения, оно обычно как раз у магов зашкаливает.
Вообще-то я не совсем то имел в виду. От речей Поднебесного сильно тянуло чем-то религиозным. Я решил проверить свою догадку.
– А этот ваш Архимаг – он всемогущ и всемилостив, это он создал небо и землю, людей и магов и вообще всё? – уточнил я. – И у него есть заповеди, которые нельзя нарушать, а нарушителей ждут весьма неприятные приключения после смерти?
– Не совсем те слова, но в целом верно, – подтвердил маг и тепло улыбнулся. – Ты читал Леррию, основную книгу Поднебесных?
– Ну, не то чтобы её саму, но нечто очень похожее – точно, – пожал плечами я. – А ещё там есть история, что у Архимага был смертный сын, которого потом распяли на кресте, после чего он воскрес?
– Нет, – покачал головой Диомидий. – Но когда я пытался донести то, что явилось мне в откровении, до прочих, у меня тоже был очень нехороший момент, хотя и не такой суровый. Тогда я ещё не был магом, а простым человеком, как и ты, поэтому был уязвим…
– Вы были человеком? – вылупил глаза я. – А я думал, что магом надо родиться.
– Вовсе не обязательно, ведь если ты живёшь с верой в душе, то рано или поздно сможешь творить самые настоящие чудеса, – улыбнулся Поднебесный. – Мне пришлось легче, чем тому, о ком ты рассказываешь. Меня просто привязали к столбу, а потом подожгли стог веток у моих ног – иными словами, меня сожгли на костре. Но через семь дней, когда меня уже собрались хоронить, я очнулся. Тело моё на глазах принялось восстанавливаться, и, почувствовав в себе некую силу, я взлетел в воздух, зависнув над моими мучителями, и всё это было сочтено за чудо. Так началось продвижение учения Поднебесных. Когда был написан этот портрет, у меня уже было около двух миллиардов последователей, и среди них четыре сотни человек так прониклись поднебесным учением, что тоже стали магами.
– Это правда, – важно подтвердила Шарлотта. – Поднебесная магия – единственная из всех, с которой необязательно рождаться, она может прийти к каждому: к человеку или к магу другого вида. На это, кстати, надеются многие люди, когда читают книги Поднебесных, рассчитывая разжиться дармовой магической силой. Но у таких ничего обычно не получается.
– И не получится, – важно кивнул Диомидий. – Учение Поднебесных – не для тех, кто гонится за магией в жажде богатств или славы. Вообще для нашего учения совсем необязательно быть магом. Достаточно сделать хотя бы одно доброе дело, и это уже будет чудо, и тогда человек тоже становится немного Поднебесным. Чем больше добрых дел будет случаться в этом мире, тем более чудесным