Примечание. Леомары – травоядные, но плотоядные драконы-амеруны, чья длина может достигать тридцати шагов, а вес – тридцати двух тысяч каменных амерунов. В естественном виде до нас сохранился лишь один оригинал картины такого подлинного амеруна. Превращённые сородичи леомаров обитают в землях Шкарпи, в знаменитом парке драконов
– То есть эта картина леомара – последняя? – уточнил у Шарлотты я. – А что случилось с другими картинами? Вымерли?
– Она нарисована с натуры, с последнего леомара, – вздохнула она. – Драконы обладали своей магией, которую художник отразил в своём творении.
Тут у меня на глазах травоядный, но плотоядный зелёный дракон вышел под мой выпученный взгляд прямо из картины. Повезло, что зал тут был огромный, а то бы тут последний леомар не поместился. Леомар поводил откуда-то взявшимися крыльями и посмотрел мне в глаза. Чуть успокоившись после выпученности, мои глаза тоже посмотрели прямо в его ставшие совсем человечьими иссиня-чёрные глаза.
– Привет, леомар, – осторожно сказал я. – Мне жаль, что ты был последним. Но всё ещё будет, не переживай. Маги только тут повыводят всякие сорняки с окрестных земель, а потом нарисуют тебе леомару. Идёт?
Когда леомар кивнул головой, а потом степенно полез назад в картину, я медленно выпадал в осадок. Выпадал, выпадал, закончил выпадать.
– Чё это только что было?
– Леомару там было скучно одному, а ты ему понравился, он вылез пообщаться, – рассмеялась Шарлотта. – Глава Шкарпи из ящериц вывел подобие драконов, в том числе леомаров. Но они совсем не обладают магией.
– Шкарпи – это маги превращения? – уточнил я.
– Да, причём весьма неприятные маги, – поморщилась Шарлотта. – Поговаривают, что, превратившись в хищников, в волков или, например, краугов, они питаются человечьим мясом, хотя никто из моих знакомых не рисковал сунуться в их земли, чтобы убедиться в этом на практике. Бр-р!
– Да уж, – передёрнулся я. – А кто такие крауги?
– Мы же только что их видели, – пожала плечами Шарлотта. – Ты ещё долго простоял у их полотна. Такие шестилапые серо-синего цвета, похожие на больших кошек. Живут, если мне не изменяет память, на окраинах земель Лерминтовых и Ольтов. Может, где-то ещё, уже не помню.
– А кто такие Лерминтовы и Ольты? – спросил я, вспоминая, что люди в этом мире тотальной дискриминации не имеют фамилий. То есть имеют, но не афишируют. Как-то так.
– Ольты – маги молний, – охотно ответила девушка. – А Лерминтовы – маги цвета, это всё – их картины. Люди, конечно, тоже могут такое нарисовать зачарованными красками, но их картины представлены не здесь, а в галереях попроще, две такие есть здесь, в Оравате, ещё несколько – в ближайшем Лайталалле, а дальше я не забиралась.
Во мне продолжало крепнуть раздражение. В галереях попроще! Значит, картины, нарисованные