– А где? – поинтересовался Ленька.
– Когда в чистом поле, когда на лавочке в парке, ну а коль повезет – в подвале какого-нибудь дома. Да ты не бойся – не пропадем, – поспешил он успокоить друга. – Зато свобода, понимаешь? Сам когда-то говорил мне, что дороже свободы ничего в жизни нет. Вот, мол, и революции ради свободы люди делают. Ладно, пошли, нечего нам здесь с тобой больше делать…
Ленька набрал в легкие воздуха, будто бы собирался нырнуть в морскую пучину, и вдруг заговорил стихами:
Цветы мне говорят – прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.
Любимая, ну, что ж! Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
И потому, что я постиг
Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо, —
Я говорю на каждый миг,
Что все на свете повторимо.
– Хорошие стихи, правда? – закончив читать, произнес Ленька.
– Да ничего, вроде, – соглашается Мишка. – И кто ж их написал – Пушкин?
– Бери выше! – ухмыльнулся Ленька. – Это написал наш деревенский поэт по фамилии Есенин. Серега его имя, как моего покойного отца…
– Сокольников! – вдруг услышал Ленька за своей спиной. – Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не увлекался этим мелкобуржуазным поэтом, а ты, как я посмотрю, жить не можешь без Есенина. Давай-ка прекрати мне тут молодежь разлагать. И где только вы эти стишки берете?.. Вот выведу тебе двойку по поведению в конце года за политическую незрелость, и тогда тебя точно в комсомол не примут. А ведь на следующий год по плану прием в комсомол. Скоро к нам специально в детский дом придет инструктор из горкома комсомола.
«Ну вот, дождались, когда эта выдра придет на работу, – с горечью подумал Ленька, – как вот теперь сбежать в город?»
– А это еще кто такой, – указывает директорша на Мишку.
– Это мой друг, – спешит сообщить Ленька. – Из деревни приехал, чтобы навестить меня…
– Ну, навестил? – спрашивает начальница.
– Ну да! – кивает головой Ленька.
– В таком случае пусть возвращается домой – делать ему больше тут нечего.
– Тогда я его провожу до ворот?..
– Даю тебе пять минут. Проводишь – и назад. – Директорша строго посмотрела на Леньку.
Но Ленька и не думал возвращаться.
– Веди меня к своим пацанам, – когда они с Мишкой оказались за воротами казенного заведения, сказал он ему.
На улице было тепло и уютно. Августовское волжское солнце, раскалив землю, уже спешило скрыться в далекой сизой дымке.
– Ты б рассказал, чем там народ в деревне занимается, а то мы так и не поговорили с тобой по-настоящему, – просил Сокольников.
Мишка как-то странно посмотрел на него.
– Ты, чо ли, забыл, какой месяц на дворе?
– Нет, не забыл.
– Так