– Ну не будешь же ты вечно гулять, – возразила Александра. – Не та порода, чтобы без дела сидеть. Я думаю, даже Ленечка наш тоже скоро делом займется. Видели, с какой любовью он наших гусей пасет.
Приведем с ним, бывало, птицу на пруд, так он мне даже пальцем не даст пошевелить. «Ты отдыхай, мамань», – только и скажет; усадит на бережок, а сам за хворостину – и давай гусей на воду сгонять. И ведь слушаются его при этом больше, чем меня.
– Ну ладно, давайте сейчас помолимся да за трапезу поминальную примемся. Пресвятая Троице, помилуй нас, – начала она, и вслед за ней подхватили молитву и дети:
– Господи, очисти грехи наша, Владыко, прости беззакония наша. Святый, посети и исцели немощи наша, имене Твоего ради. Господи, помилуй!..
– Ну вот и славно, – произнесла мать и, осенив себя крестным знамением, добавила:
– Рабу Божию Сергею преставившемуся – вечная память…
– Вечная память! – повторили дети и принялись за еду.
7
…А в житомирском детском доме Леонид пробыл тогда ровно год. Голод в Поволжье закончился, и детей стали отправлять домой. У кого не было родителей, тех поместили в детские дома, которые находись недалеко от Самары. Так Ленька попал в детский дом на станции Кинель. Он помнит, как они, детдомовцы, мечтали, чтобы кто-то из родных приехал и забрал их отсюда. К каждому шагу за окном прислушивались – а вдруг?..
За кем-то приезжали, но только не за Ленькой. А жизнь в детском доме была не сладкая, хотя и кормили там хорошо. Вот если бы над детворой не издевались старшие ребята – вообще жить можно было. А то били мелюзгу безбожно. А тут еще эта городская шантрапа! Сорвут, бывало, ночью входные двери с петель, ворвутся в дом и давай хозяйничать! И еду отберут у пацанов, и одежонку, а когда и одеяла с собой заберут с матрасами, и попробуй не дай – отлупят так, что мама родная не узнает, а напоследок еще засунут меж пальцев ног вату, намоченную в керосине, и подожгут. Детвора жаловалась воспитателям, но что толку-то? Те тоже бандитов боялись. Знали, коль начнут защищать своих питомцев – и им достанется. Убьют или покалечат, ведь бандиты всегда ходят с ножами…
– Ну что я могу поделать, – однажды заявила Леньке директриса детского дома Софья Викентьевна, когда он пришел к ней в кабинет и прямо с порога заявил, что все они тут, взрослые, – дармоеды, коль не могут навести в детском доме элементарный порядок. При этом директриса так посмотрела на него, будто бы кипятком ошпарила. Он тут же вспомнил, как впервые попал в этот кабинет и, увидев висевший на стене над директорским столом портрет какого-то человека с козлиной бородкой, спросил:
– Это кто, никак художник какой или же барон?
– Сам ты барон! – ответила Софья Викентьевна. – Это наш вождь и учитель товарищ Троцкий!
Ленька фыркнул.
– Тоже мне скажете! Наш вождь и учитель – это товарищ Сталин, так нам в житомирском детском доме говорили. А Троцкий и его сторонники