– Пятнадцать, – ответила девчонка.
– Ну вот, я же говорю – малолетка! – подытожил Чирик.
– Неужто Джафар у нас отберет Нюрку? – забеспокоился Пузырь, когда бандиты вышли на свежий воздух. – Я ж тогда его, суку, прирежу. Вот уснет он, я его и полосну по горлу опасной бритвой.
– Да ладно тебе! Все будет хорошо, – попытался успокоить его Мишка.
Неожиданно нашу компанию обогнали двое пацанов с газетами в руках.
– Загадочное убийство самарского смотрящего Ахмета Ильясова! – размахивая газетой, кричал небольшого роста мальчишка, одетый в коротенькие на лямках штаны.
– Воры в законе специально соберутся на экстренный совет, чтобы выбрать нового смотрящего! – вещал второй малец, одетый в туркменские шаровары. – Читайте в завтрашнем номере «Самарской газеты»!
Джафар, ожидавший Чирика с подопечными в подвале городской овощной базы, где стояли чаны со свежеквашеной капустой и где облюбовала себе место его бригада, встретил их дружелюбно.
Увидев в руках пацанов узлы с награбленным, сказал:
– Ну давай глянем, что вы там притащили…
Братва стала вытряхивать перед ним прямо на бетонный пол награбленное. Тот, недолго думая, тут же стал отбирать причитающуюся ему часть добычи.
– Это мне, – подняв с пола позолоченный портсигар, произнес он. – И вон ту штуку давай мне, – указывая на морской кортик, велел он Чирику.
– Да я, вроде, кортик хотел себе взять, – попытался протестовать Чирик.
– А в морду не хошь? – рыкнул на него Джафар, после чего Чирик тут же потерял интерес к морской теме. Ведь он знал, на что был способен бригадир. Знал, что последний раз его судили за то, что он избил милиционера, который участвовал в ночной облаве на беспризорников. Он так приложил его своим кулачищем, что сломал бедняге нос вместе с лицевой костью, отчего тот потом целый месяц пролежал в своей ведомственной больнице.
Впрочем, что можно было ожидать от человека, который в свое время отмотал немалый срок за то, что зарезал своих родителей – те не дали ему червонец, чтобы купить у цыган марафет, на который он подсел еще в десятилетнем возрасте. Тогда ему было тринадцать. Ну а к нынешним тридцати пяти он успел отсидеть в общей сложности около двадцати лет, и что примечательно – в основном за «мокруху». Так что в бригаде он слыл самым жестоким вором, если не считать Черепа. Был у них один жиган с таким погонялом – так его прозвали за вечно блестящую, бритую под красного командарма Котовского голову. Череп был родом из Одессы и в Гражданскую войну служил ординарцем у этого прославленного героя, который был его кумиром. Он ему во всем подражал – и его лихости, и безрассудству, и даже бритому черепу. А по-настоящему Черепа звали Вениамином, или, проще говоря, Веня. Он носил