– Я, – ответила она. – Этот гад снасильничал меня. – Она указала взглядом на Джафара.
– Ничего, – нахмурился пацан, – я ему еще это припомню! А ты не вешай нос, я все равно, когда вырасту, женюсь на тебе.
Нюрка с благодарностью посмотрела на мальчишку. Он ей представлялся заботливым младшим братом. А вот кто действительно приглянулся ей, так это был Ленька, который показался уже взрослым сильным и умным парнем. У него было волевое лицо и красивые серо-зеленые глаза. И она тут же влюбилась в него, потому что именно таким видела своего будущего парня. А вообще, думала она, все пацаны в этой шайке-лейке неплохие, только Джафар подавляет их волю и заставляет жить по своим правилам. Им бы уйти от него и начать устраивать свою жизнь, но вряд ли у них получится – слишком запугал их этот зверь.
21
…Банда была довольно разношерстной. Костяк ее, как и большинства других самарских банд, составляли босяки, спившиеся и опустившиеся нищие люди, которых советская власть назвала частью деклассированных слоев общества. Наряду с босяками в бандах было немало и так называемых «горчишников» – так в Самарской губернии называли мелких преступников, которые в своих войнах с конкурентами и полицией, а позже милицией, использовали горчицу (острый красный перец на местном наречии). Особенно много горчишников в городе появилось в последнее десятилетие XIX века, когда патриархальная Самара буквально на глазах стала превращаться в капиталистический город, где дома богатых купцов соседствовали с бедными кварталами и совсем уж убогими лачугами. Горчишники гордились своим прозвищем, которое к началу ХХ века стало местной достопримечательностью, своеобразным фирменным знаком самарского криминала. Поддерживая традиции, они обычно носили за пазухой небольшой пакетик с толченым перцем. И когда у них случалась неожиданная схватка с превосходящими силами противника или, того хуже, с полицией, позже – милицией, кто-нибудь из горчишников в такой момент кричал: «Атас!», после чего бросал в лицо неприятелю едкий порошок. И пока нападавшие протирали глаза, горчишники делали ноги, мгновенно растворяясь где-нибудь в проходных дворах.
Ходили горчишники кодлами, подчиняясь законам своего бандитского братства. До конца тридцатых годов такие группы молодежи, подбадривая себя пивом и дешевым вином, под звуки гармошки бродили по городу в поисках приключений. Любимой песней была та, в которой были такие слова: «Я в детстве был „горчишник“, носил я брюки клеш, картуз с широким верхом, в кармане финский нож».
Члены групп всегда были чем-нибудь вооружены: револьверами, кинжалами, финскими ножами, а то и просто «фомками» или железными прутьями. Их уличные стычки с конкурентами или с простыми обывателями не преследовали какой-либо корыстной выгоды, а совершались, как говорится, ради «понтов», то есть для утверждения своей власти на тех или иных улицах.
К началу тридцатых годов территорию Самары контролировали три основные молодежные