Последнее слово заклинания слетело с их губ – и мир раскололся.
Небо разверзлось беззвучно и стремительно, будто кто-то резанул полотно реальности острым лезвием. Из разлома хлынула тьма – древняя и ненасытная, терпеливо ожидавшая подходящего момента. Сотни душ, вырванные из-за грани, взвыли, исполненные лишь боли и голода. Никакой благодарности, никакого покоя – только вечный, ненасытный гнев.
Азгаль, великолепный и гордый, стал исчезать дом за домом, улица за улицей. Смерть прошлась по нему мягкой поступью, не выбирая жертв – уничтожая всех, кто встал у неё на пути. Некогда великая столица погружалась в бездну, созданную гордыней своих хозяев.
Город пал.
А где-то далеко, на краю бесконечной ночи, возможно, одна из звёзд всё же мигнула. Может, от смеха.
Те, кто ушли
Каэлис лежала на кровати с балдахином, словно застывшая фигура на древнем саркофаге. Лунный свет пробивался сквозь тяжёлые портьеры, цеплялся за резьбу стен, будто пытаясь разбудить забытое. Но тревога уже проникла в её сон: не звук, не движение, а ощущение – тонкая рябь по поверхности сознания.
Шёпот. Голос матери, мёртвый и почти забытый, шептал;
– Беги…
Она едва дёрнула пальцами, словно хватаясь за ускользающую иллюзию. Но шёпот усиливался. Становился не голосом – клинком. Лезвием в тишине. Пока не превратился в вопль, резкий и дикий, словно крик банши:
– БЕГИ!
Глаза цвета льда распахнулись. Белые, как снег, пряди волос скользнули по обнажённым плечам. Она села, стискивая виски, пытаясь заглушить отголосок того крика. Страх подступал к горлу, но времени не было. Надо двигаться.
Сумка с самым необходимым всегда оставалась под рукой – всё, что могло дать ей шанс на побег, пусть даже призрачный. Внутри – десяток флаконов с зельями, короткий кинжал, завернутый в мягкую ткань, и парочка магических талисманов, каждый из которых мог купить ей несколько драгоценных мгновений, если план пойдёт прахом. Каэлис потянулась к ней, надеясь, что успеет скрыться прежде, чем…
Дверь распахнулась с грохотом. В проёме стоял Арвелир, глава королевской стражи. Его чёрные глаза – бездна, к которой Каэлис привыкла, но так и не смогла взглянуть без отвращения. Лицо – равнодушная маска, каменная, как стены дворца. В каждом его движении было изящество, обманчивое, как ядовитая змея, готовая нанести удар.
– Схватить девчонку, – бросил он.
Ни титула, ни имени. Только приказ. Отец сделал свой выбор.
Её реакция была мгновенной. Гардина. Потайной проход. Древняя магия, слушавшая только кровь своих создателей, отозвалась – тихо, но беспрекословно.
Стена дрогнула, раздвинулась. Каэлис нырнула внутрь, и за спиной сомкнулся камень. Тьма туннелей встретила её гнилым дыханием прошлого. Здесь не было врагов. Только путь – скользкий, предательский, древний.
Плесень, скребущиеся крысы, сырость, разъедающая стены и воздух. Вода хлюпала под босыми ногами, холод пробирал до самых костей. Ходы были знакомы ей с детства – но страх делал каждый поворот чужим. Всё сжималось – свет, воздух, время.
Когда, наконец, она выбралась наружу, лес Танайлен принял её не ласковой тишиной, а холодным шорохом листьев. Лай собак и звук горнов прорезали ночной воздух. Погоня близко. Отец не оставит её в покое. Она больше не дочь, а собственность, трофей, древняя кровь, заключённая в плоть.
Каэлис бежала не оглядываясь, ветви хлестали по рукам и ногам. Шипы и колючки рвали кожу, но боль была ничем по сравнению с тем ужасом, что гнал её вперёд. Магия пульсировала под кожей – дикая, непокорная. Её можно было использовать только в крайнем случае, но этот момент ещё не настал. Пока ещё нет.
И вот, лес расступился, обрываясь над пропастью. За её спиной – враги, впереди – пустота.
Арвелир вышел из тени, его силуэт казался вырезанным из ночи.
– Глупышка Каэлисанора, – произнёс он. – Ты могла бы жить в роскоши. Быть одной из моих наложниц. Если бы не твоя богомерзкая магия. Некромантское отродье.
Он медленно, будто смакуя, обнажил чёрный клинок – оружие, которое впитало слишком много невинной крови.
Его слова резанули слух, но Каэлис лишь сильнее сжала кулаки.
– Я скорее поклонюсь Хладной, чем позволю тебе коснуться себя, – прошипела она, её голос был полон презрения.
В памяти всплыли слухи о тех несчастных, кто попадал в его гарем. Мало кто доживал до утра.
Арвелир только усмехнулся.
– Я бы оставил тебя почти целой, – его глаза сверкнули жутким предвкушением. – Пожалуй, без языка. Но кровь твоя… сделала бы меня королём. Не наместником. Не псом на поводке – правителем.
Впервые она осознала, насколько ужасна судьба, уготованная ей. Но страх не поглотил её, он лишь сделал её сильнее.
– О, Арвелир, ты заблуждаешься, если думаешь, что отец позволит тебе использовать меня.