– Я, пожалуй, вырублюсь, – пробормотал он. – Голова ватная.
Китти подняла одну бровь:
– А ты не боишься, что мы тебя прирежем во сне?
Он усмехнулся устало:
– Если прирежете, значит, так надо. А если нет – может, утром найду причину проснуться.
– Поэтично, – буркнула она, но в её голосе уже не было той прежней колючести. Больше усталости, возможно, и немного интереса.
Эль забрался на старый, покрытый пятнами матрас в углу. Куртка послужила подушкой. Он свернулся, будто привык спать, готовый в любой момент вскочить. Китти села на диван, сняв сапоги и подтянув колени к груди. Пальцы её всё ещё держали нож – но уже расслабленно, почти как привычку.
Я встала, прошлась по подвалу, проверила старую дверь, ведущую к лестнице – она по-прежнему была заперта с нашей стороны. Вернувшись, бросила взгляд на Блейда – он сидел, уставившись в пламя, будто видел там что-то, чего никто больше не мог разглядеть.
– Спать? – спросила я.
Он посмотрел на меня, глаза мягко блеснули.
– Если ты рядом – можно и поспать.
Я легла рядом с ним, на расстеленную куртку. Он улёгся чуть в стороне, но не отстранялся. Мы не касались друг друга, но тепло тел ощущалось – тонкой вибрацией, как натянутая струна. Он повернулся ко мне лицом. Я тоже.
Несколько секунд – просто дыхание. Его и моё. Звук костра. Шорох сна в углу. Китти что-то пробормотала сквозь дрему.
– Ты ей не доверяешь? – прошептала я, кивнув в сторону дивана.
– Китти? – он пожал плечами. – Она нож в спину не воткнёт. Только в грудь. А значит, уважаю.
Я улыбнулась.
– А Элю?
– Пока не знаю. Но ты на него иначе смотришь.
– Я просто… почувствовала, что он не чужой.
Он долго молчал, прежде чем тихо сказать:
– Ты мне тоже не чужая, Джо.
Между нами повисло это "тоже". И всё вокруг замерло.
Глава 9 "Те кто остался"
Утро пришло не по часам – а по звуку. Где-то наверху с грохотом упал металлический лист, заставив всех в баре подскочить. Эль рывком сел, потирая затылок. Китти уже стояла на ногах, нож в руке. Блейд быстро встал, проверяя пистолет, и бросил короткий взгляд на меня.
– Пора двигаться, – хрипло сказал он. – Если кто-то шляется по крышам, значит, Эмбертаун уже не спит.
Мы по очереди приняли душ в полуразваленной подсобке. Вода была холодной, но чистой – из старой фильтровальной установки, которую, судя по всему, недавно починили. Я смывала с себя пыль, кровь и страх. Словно очищалась. Даже не физически – изнутри.
Когда мы вышли на улицу, воздух был другим. Не чище – скорее, плотнее. Здесь, у подножья Эмбертауна, всё казалось замершим. Город