Лес смотрел.
Внезапно в памяти всплыли слова Королевы: «Ты получишь свою ночь».Не бал. Не пир. Ночь.
Я шла. Не зная, куда иду. Просто потому, что стоять было страшнее. По ощущениям я прорывалась сквозь незастывший пудинг. Темнота обхватывала меня. Она была вязкой и липкой, я почти физически ощущала, как она хватает меня за лицо и плечи. Под ногами мягко пружинила трава, но каждый шаг отдавался в висках тяжёлым ударом. Лес не шептал – теперь он молчал. И от этого становилось только хуже. Будто он наблюдал. Ждал. Что-то готовил.
Я не знаю, как долго я брела – время здесь не имело смысла. В какой-то момент я остановилась. У меня сбилось дыхание, как бывает, когда бежишь зачётные круги на парах по физической культуре. Вот только я не бежала. Мне не хватало воздуха. Липкая темнота заползала в ноздри вместе с ним и не давала дышать.
Или мне это только казалось.
Краем глаза я уловила движение. Слабый, будто кто-то нёс свечу за мутным стеклом, свет. Я пошла за ним. Он двигался быстрее, пришлось ускорить шаг. Свет усиливался. Пока не лопнул. На секунду снова стало темно, а затем я различила фигуру вдалеке.
Я побежала вперёд, и фигура двинулась мне навстречу. Вначале я наткнулась на завесу. Тонкую и колышущуюся, как вода.
Я подошла ближе и увидела себя.
Зеркало?
Передо мной стояла моя копия. Те же распущенные рыжие волосы, та же высокая плотная фигура, те же серые глаза. Я подняла руку – она тоже. Я наклонила голову – и она тоже. Но… потом всё изменилось.
Девушка на другой стороне продолжала стоять, даже когда я опустила руку. Она смотрела на меня чуть прищуренно, губы скривлены в полуулыбке. И в этой улыбке было что-то неприятное. Надменное. Жестокое.
Я сделала шаг назад. Она – вперёд.
– Кто ты? – выдохнула я.
– Разве ты не знаешь? – её голос был точь-в-точь мой. От этого стало жутко. – Я – та, кем ты могла бы быть. Кем не стала. Я – ты, только настоящая.
Настоящая? Но кто тогда я? Это ведь я настоящая! И я пришла сюда, чтобы… чтобы?
– Это… иллюзия, – прошептала я, чувствуя, как внутри всё сжимается.
– Ах, правда? – фальшиво удивилась она. – Тогда почему ты дрожишь? Почему сердце у тебя в пятках? Почему внутри тебя всё сжимается, когда ты видишь меня?
Я не ответила.
Она шагнула вперёд, сквозь зеркало, которое исчезло, как мираж, растворившись в воздухе. Теперь мы стояли лицом к лицу, без преград. Она была выше, или же так казалось, потому что она иначе держалась. С прямой спиной и тяжелым взглядом. От неё исходила сила, которую я не чувствовала в себе.
– Потому что я говорю правду. Я – то, что ты боишься признать. Умная. Сильная. Жестокая. – Она сделала шаг ближе, и я отступила. – Я бы не бежала. Я бы не жаловалась. Я бы не цеплялась за мальчиков, чтобы меня спасли. Я бы взяла власть. Сразу.
– Мне не нужна власть, – прошептала я. – Я пришла не за этим.
– А зачем ты пришла, Шарлотта? – в голосе было презрение. – Даже ты не знаешь. Тебя просто подтолкнули. Маленькая пешка,