Медведь пересёк половину луга всего за несколько ударов сердца и угрожающе заревел, поднявшись на задние лапы. Добыча заметила его слишком поздно и остолбенела, заполнив ноздри густым, сладким ароматом страха – запахом куда более приятным, чем тот, которым исходили спелые малина и морошка. Пасть наполнилась слюной, и зверь облизнул чёрные губы.
Прыжок, рёв, предвкушение. Скоро всё закончится, и зверь будет доволен. Наблюдатель ждал скорой развязки, глотая будто бы чужую слюну.
В самый последний момент джинн собрался и вскинул руки. Ладони ударили воздух отточенным движением, пространство исказилось, и громадное животное пронзили три ледяных копья. Медведь рухнул замертво и проехался по земле, вспахивая дёрн. Мужчина шагнул в сторону, пропуская бездыханную тушу, и равнодушно осмотрел поверженного зверя.
Наблюдателя выкинуло из мертвого тела, и он вновь ощутил тонкой кожей капли дождя.
«Вот каков этот тип на самом деле», – прозвучало в голове.
Цвета, свет и привычные глазу образы исчезли. Наблюдатель понял – призвав дар, джинн скинул оковы смятения и жалости к себе. Дремлющая сила проснулась в неказистом смертном теле. Маг льда победил в тот самый момент, когда обнажил истинное «я», суть своего духа, скрывавшуюся от человеческих взоров. Это было восхитительное зрелище – огромная душа заполнила собой пространство и время, выжигая на щеках слёзы благоговения.
– Теперь я вижу, – произнёс наблюдатель, и джинн повернул голову, сощурился, будто услышал голос, не предназначавшийся для его ушей. – Это первый из тех, кто нам нужен.
«Проведи его на юг… Любой ценой».
***
Танн чихнул и огляделся по сторонам. В тот день к храму Зрелости подходило много народу, но немногие обращали внимание на сопливого попрошайку, ютившегося у входа в святилище с вытянутой рукой. Идея просить милостыню была унизительной. Маг ненавидел себя за то, что сидел с протянутой рукой, но голод был сильнее гордости. Вчера, в канун праздника Красной богини, служительница разрешила ему переночевать в храме и даже накормила, но не забыла предупредить: так не принято. В следующий раз убогому придётся выкручиваться самостоятельно. Вот Танн и выкручивался, но получалось плохо.
Чистую одежду он украл в деревне, через которую прошёл в ночь бегства из Шу-У́на. Крестьянская рубаха