Слабость! Жалкое, неопределённое состояние тревожило Кочевника. Конечно, он понимал, что не сумеет уйти от аномальности своего существования, но он и не думал, что всё завертится столь быстро. Будучи Архонтом, Владыка, как и его собратья, был посвящён в реалии их мироздания. Умирающего мироздания. И он вовсе не собирался умирать ни раньше него, ни вместе с ним.
Ему нужен этот осколок! Эти знания! Страшно подумать, но они нужны ему уже вчера!
Форсирование деформаций и изменений основ мироздания дрожью слабости отражалось на состоянии Архонта. Гниение Вселенных отравляло и самого Владыку, что было парадоксально, ведь сам он, поболее других приложил стараний в закваске этого гниения. Каждое его действие, будь то отказ от изначальных обязанностей, разрушение и порабощение или империалистические взгляды на миры, порождало вибрацию результатов, и, в конечном итоге, суммарно вылилось в ускорившийся финал для несовершенного зодчества Создателей. Мироздание доживало свой срок, ожидая обещанного спасения. Но это спасение как никогда было необходимо самому Кочевнику. Теперь он полагался только на оставленные Создателями знания и их скорое применение. Во что бы то ни стало ему необходимо найти способ, как искоренить своё загнивание, обратить саморазрушение вспять, излечиться и навсегда отделаться от этой заразы, коей пышут Вселенные.
Пока он ещё достаточно силён, чтобы не растерять накопленную за всю жизнь энергию его вместилища, у него будет возможность применить столь нужные ему познания. Кочевник не сомневался в себе. Тщеславие тут ни при чём, он знал наверняка – ни одно существо и близко не дотягивалось к нему в мерках власти. Быть может, силой и гибкостью разума он уже сравнился с Создателями. В таком случае, воплотить в действие оставленные ими знания для него не составит труда. Он не только сохранит власть, сохранит энергию, но и сумеет покинуть пределы доступных ему измерений, сбежать из полуживого мироздания.
Раздумья о последнем вновь окатило Владыку предвкушением будущих деяний. Естественно, он уйдёт. Исхоженные больные Вселенные более не прельщали Кочевника. Но ведь не обязательно уходить без громогласного торжества!
Воображение Архонта детально обрисовало ему прощальные похождения. Мысли его преобразились распалённым огнём, присущим только неопытной, мало повидавшей, страстной юности. Ах, он выжжет всё, до чего дотянется, рассеет пепел, испьёт каждую душу своего пленника, пока не вырвет из них последней нити энергии. И вот тогда, насытившись в край и отринув от себя ненадобный горб чёрной дыры, он, освободившись, соизволит закрыть за собой дверь!..
Приятные грёзы помогали Владыке волочить огромное, неудобное вместилище и подгонять самого себя, а настроение его оставалось почти безоблачным. Погружённый в раздумья, он не сразу отметил чей-то робкий,