Вивасия могла бы побиться об заклад, что вместо него увидит кого-нибудь другого. Конечно, не Джеки Дженкинс – та ни с кем не разговаривает, только наблюдает за всеми издали. Не мистера Бестилла – он никогда не поднимается с постели раньше полудня. Но кого-то вроде Рут или новичков, которые не постыдятся сразу лезть со своими расспросами.
С этими людьми она справится, все-таки выросла с ними или привыкла к ним, да и есть в ней кое-что от матери и бабушки. Но Роб… Он другой. Он не принадлежит этому месту, и ему не следовало бы показывать такую самоуверенность, хотя люди вроде алкаша Бестилла, шишек из гольф-клуба и даже новых богатеев приглашали его в свой ближний круг.
Вивасия не проявляла к Робу особого дружелюбия. Она помнит, как впервые повстречалась с ним. Он спросил, может ли называть ее Ви. Она ответила «нет» и что ее имя Вивасия. Затем, сковав себя холодом, чтобы скрыть внезапно охватившее ее теплое чувство, заявила, что ему вообще не нужно никак ее называть.
Теперь Вивасия смотрит на Роба, но не прямо, а чуть поверх его плеча, чтобы избежать смущающего взгляда.
– Они в порядке? – спрашивает он.
– Что? – не понимает она, борясь с паникой. – Кто?
Роб нетерпеливо взмахивает рукой:
– Эти дети. Они были у колодца Девы. Я сперва не понял, что там. – Он замолкает, чтобы отдышаться, немного подается вперед, как будто примчался сюда бегом. – Они твои?
Какой трудный вопрос. Если Роб проводил время с местными, а он это делал, то должен знать, что дети не ее. Стоит сболтнуть лишнее, и ее слова станут известны всем, кто следит за ней. Лучше промолчать.
– Чего ты хочешь? – спрашивает Вивасия, уклоняясь от ответа. Огромный рюкзак виднеется из-за плеча Роба. – Ты переезжаешь?
Она случайно ловит его взгляд и опускает глаза, но все равно успевает заметить искру в его фиолетовых зрачках. Про себя чертыхается. Это первый в жизни вопрос, который она задала ему, несмотря на его многочисленные попытки завязать разговор.
Молчание тянется так долго, что Вивасия осмеливается покоситься на Роба. На его лице – забавная смесь горести и надежды.
– Может быть, вскоре, – отвечает он смиренным тоном. – Просто хотел заглянуть и убедиться, что с ними… – он указывает рукой внутрь дома, – все в порядке.
Вивасия вздрагивает, оправляется от испуга и делает шаг назад.
– С ними все хорошо. – Она кивает Робу, холодно, спокойно, вежливо, но ничего не предлагает.
Роб не двигается.
Вивасия чувствует, что сдувается. Ей необходимо каким-то образом заставить его уйти.
– Спасибо тебе. – Она улыбается, хотя уже так давно не улыбалась мужчинам, что уверена – ее улыбка напоминает скорее оскал. – Пока, – добавляет Вивасия и быстро захлопывает дверь.
Путь от двери до кухни занимает секунды, но за этот короткий срок она проникается уверенностью, что детей не увидит. Они исчезли так же быстро, как и появились. Подобно всем прочим детям до них.
Вивасия