Здесь на долю Роба выпало слишком много для одинокого мужчины. Старые девы кормили его калорийными кушаньями, оставляя кастрюльки и судки на красных ступенях арендованного им дома. «Степфордские жены»[2] из новеньких пытались противопоставить этим приношениям белковые коктейли и безвкусные семечки, что, вероятно, лишь заставило Роба потянуться к жирной, богатой углеводами пище. Частенько случалось ему распить кружку пива с мистером Бестиллом, позавтракать с дрочилами из гольф-клуба или насладиться мартини в обществе женщин со стройными, точеными, как хрустальный бокал, фигурами.
Вивасия не давала ему ничего. Даже не смотрела в его сторону, хоть он и пытался проявлять вежливый интерес.
На гребне холма Роб останавливается и, уперевшись руками в колени, кашляет, выхаркивая мокроту из-за сигар, которые так любит вдовушка Рут, – маленьких коричневых черут. Вивасия видела, как он брал их у нее, вероятно не смея отказаться, чтобы не показаться грубым, а потом подсел на них.
Возле колодца раздается какой-то шорох. Вивасия выходит из подлеска, и ей уже все равно, видит ее Роб или нет, хотя одновременно она задается вопросом, чтó он увидит, если/когда взглянет на нее.
Вивасия, стараясь дышать ровно, подходит к колодцу и протягивает руки. Они послушно поднимают свои, повторяя движение Вивасии, и вкладывают маленькие ладошки в ее ладони. И в тот же миг мир вокруг вспыхивает яркими красками.
Вот чего она ждала! Они вернулись к ней, хотя прошло так много времени.
– Идем, Элизабет, пошли, Алекс, – бормочет Вивасия. – Идемте домой.
На обратном пути детские пальчики обвиваются вокруг ее пальцев. Ощущение такое неестественное, будто малыши не привыкли держаться за руку взрослого человека. Вивасия с нежностью глядит на их головки. Она не видела детей четыре года.
Женщина сжимает их руки в своих, преисполненная радости или безумия – это так тесно связано, – и дети с любопытством смотрят на нее, а потом быстро отводят взгляд.
Вивасия думает о приемных детях, которых раньше брала под опеку: некоторые из них, когда приезжали, не могли даже поднять на нее глаз. Но как же далеко они продвигались впоследствии! Как вырастали во всех отношениях под ее присмотром! Они расцветали, пока… пока однажды все это не прекратилось…
Она непроизвольно крепче сжимает детские ручонки, может слишком сильно, потому что мальчик начинает дрожать. Его сестра смотрит на него, и под ее взглядом он успокаивается.
Воздух вокруг них становится прозрачным, день вступает в свои права. Вивасия резко останавливается. Волчья Яма – замкнутое сообщество жителей, и все они до единого будут следить за ней с детьми. Неизменно стоящая на посту Джеки Дженкинс уже осталась позади.
Вивасии больше нельзя брать детей на попечение, и найдется немало дотошных граждан, которые сразу донесут на нее, как сделали в прошлый раз.
Она дергает детей за руки, не грубо, но достаточно сильно, чтобы стало