До страшного сожжения Тохтамышем Москвы оставался один год, и все те потери, которые претерпит русская земля, не могли присниться ни в одном страшном сне ни князю, ни боярину, ни простому воину или земледельцу.
– Едем в замок! – приказал Василий своим, прыгнул в седло, пришпорил коня. – Но!
Митька и Амира, его телохранители, немедленно последовали за ним. Добрыня махнул им вслед рукой:
– Успею еще. За такими разве угонишься? Ветер!
Перелетев через несколько горных склонов, получасом позже княжич Василий въехал в ворота замка, спешился во дворе, вошел в грозные каменные чертоги Мушатов. И скоро увидел Киприана – в центре гостиной залы, в черной монашеской рясе, в клобуке; митрополит как будто дожидался его.
– Ну, здравствуй, княжич, здравствуй, взрослый муж, – с мудрой улыбкой молвил митрополит. – Ожидал я увидеть тебя взрослого, но такого красавца-витязя – и мечтать не мог. Хорош, хорош!
– Здравствуй, отче!
Василий встал перед митрополитом на одно колено, приложился горячими губами к его руке – тонкой, холодной, сильной. Киприан перекрестил его, скоро прочитал молитву и сказал:
– Поднимись, княжич. В глаза твои хочу посмотреть.
Василий исполнил. Сам заглянул в глаза митрополита. В глаза такого человека посмотришь – и сил прибавится.
– Каким же взрослым ты стал, наследник Москвы, – вновь покачал головой Киприан. – И прежде видел я, что Господь отмерил тебе долгую и мудрую жизнь, и теперь вижу то же самое. Только еще более ясно, княжич Василий.
– У меня столько вопросов, отче!
– Верю. А теперь расскажи, как ты жил в Орде, как живешь тут, в православной Молдавии, о чем думаешь, чего желаешь. И тогда я смогу ответить на многие твои вопросы.
И разговор их начался…
Они говорили в зале, затем вышли на один из балконов замковой башни, откуда была видна вся округа, и мир представлялся заточенным в кольце зеленых гор, затем спустились вниз, вышли из ворот и двинулись по дороге мимо кедровой рощи. Иногда Киприан вступал в разговор и что-то важное сообщал о себе, о том, что он, умудренный опытом муж, думает, и ждал ответа юноши, может быть, ждал даже совета от него. Почему так было? Потому что митрополит Киприан знал: наступит день, когда этому юноше, дай Бог ему здоровья и сил, с мечом в руках придется оборонять свое государство от врагов – католиков с одной стороны и татарвы