– Ну да, в этой молдавской глуши невесты, княжны да королевны так толпами и ходят за мной, – тоже усмехнулся Василий. – Может, в соседней деревеньке вторую половинку себе присмотреть? Андреу, Климентию или Ангелину, к примеру? Милые девы! Привезу в Москву, скажу батюшке: принимай, Дмитрий Иванович, невестку!
– Шутишь – уже хорошо, – оптимистично кивнул Киприан. – Говорит о бодрости духа, и о мужеской сметливости тоже говорит.
– А что, я во время охоты на привалах с разными девами познакомился. Милы они, эти молдаванки. И русские князья им нравятся.
– Князья всем девам нравятся, – кивнул митрополит. – Русские и нерусские. Но ты чересчур не увлекайся, сын мой. О невесте мы еще поговорим с тобой, и очень скоро, верь мне.
И они говорили, но только не с Василием. После знатного ужина, который был дан в честь митрополита, Киприан говорил с господарем молдавским Петром Мушатом. Они остались одни в кабинете господаря и говорили с глазу на глаз, тема была крайне важной и судьбоносной для многих народов.
– Ягайло совершил великое предательство по отношению к истиной вере и к своим народам, вверенным ему в попечение, – стоя у слюдяного окна и глядя в ночь, говорил Киприан. – Он завладел большей частью святой Киевской Руси, которая поднялась к Богу благодаря вере православной, данной еще святым Владимиром от константинопольских императоров и патриархов. И он совершил преступление перед своей безбожной литвой, которая молится у капищ сонму дьявольских идолов, лишив их даже выбора: какую церковь им выбрать – восточную или западную. Паписты уже хлынули целой армией в Литовское княжество и насильно крестят всех подряд.
Петр Мушат, сидя в резном кресле с высокой спинкой, внимательно слушал митрополита и время от времени пригубливал вино.
– Знаю, дальше будет только хуже, – продолжал Киприан, – скоро они возьмутся за православных, будут увещевать, настаивать, потом прибегать к силе. И кто послабее, кто не захочет ссориться с сильными мира сего, пойдет за папистами. Не ровен час, и к тебе придут, господарь, – изрек митрополит Киприан и обернулся. – Переберутся через горы и придут.
– Я им приду, – ответил Мушат и допил одним глотком остатки вина. – Как придут, так и уйдут паписты, – и громко поставил кубок на стол.
– В тебе я не сомневаюсь, – кивнул Киприан, подошел к столу, взялся сухими сильными руками за спинку еще одного резного кресла, сжал ее. – Но вот что получается: Дмитрий Иванович хотел объединить Русь Московскую и Русь Литовскую воедино, в одной вере; Русь Северная, Новгородская – так