И он взамен одаривал их ощущением свободы и вдохновения.
Молодожёны, словно по волшебству, оказались в мире, где не было забот и тревог, где только красота и гармония. О котором можно только мечтать.
Они шли по узкой тропинке, углубляясь все́ дальше в уютную чащу. Птичье пение приятно щекотало неискушённый городской слух, а тихий хруст под ногами и аромат еловой смолы сводили с ума.
– Ммм, как легко дышится! – раскинула руки в стороны девушка и закружилась на месте. – Вот бы остаться тут навсегда! – сорвалось невзначай, но Дженнифер не заметила.
Зато Эндрю заметил.
– Ну ты даёшь! Как жить тут? Ни еды… Ни воды… Ни удобств. Или тут везде удобства? – подзуживая подругу, хмыкнул он.
– Эх, приземлённый ты человек… – покачала головой Дженнифер и шумно втянула в себя вкусный воздух.
Деревья становились все выше, их ветви всё плотнее и гуще переплетались между собой, создавая свод, который задерживал последние лучи солнца. Воздух становился всё тяжелее, напитанный влагой и стылой прохладой. Птичье разноголосье, казалось, кто-то выкрутил на ноль, и воцарившаяся тишина будто впитала все звуки, оставляя лишь стук собственных сердец отдаваться в ушах. Дженнифер остановилась, заставив Эндрю неловко воткнуться ей в спину.
Колючий язык страха обнял за плечи, и зябкие мурашки весело запрыгали по позвоночнику. Откуда-то взявшийся порыв ветра кинул в лицо девушке низкую ветку, покрытую сухими корявыми иглами.
– Эндрю, ты слышал? – отпрыгнула Дженнифер, потирая щеку.
– Слышал что? – насторожился он, озираясь.
– Не знаю… как будто бы шепчет кто…
– Да ну, тебе кажется. Это просто ветер, – отмахнулся тот и неловко подпрыгнул. Набитый рюкзак немилосердно тянул плечи… – Не бойся. Я же с тобой.
– Да нет, я серьёзно, – Дженнифер засомневалась. – Посмотри, как тут мрачно!
– Не говори глупостей, – нахмурился Эндрю, снова подпрыгивая и поправляя поклажу. Он слабо улыбнулся, подбадривая жену, и вновь сдвинул брови. Ему было недосуг разглядывать местные прелести. Таща на себе тяжёлый рюкзак, Эндрю мечтал о скорейшем привале.
Но Дженнифер продолжала ощущать ледяной страх, сковывающий её в тесных объятиях. Лес казался живым, дышащим, полным тайн, которые он тщательно оберегал, скрывая за своими густыми стенами.
Солнце, уставшее от дневных трудов, лениво двигалось к горизонту, окрашивая небо в огненные тона.
Лес будто бы приготовился к чему-то волшебному. Затаил дыхание в преддверии чего-то невообразимого и прекрасного.
Запоздалые лучики кое-где всё ещё путались в густых ветвях, не теряя надежду оставить свой штрих на дивном аляпистом покрывале. Воздух наполнился ароматом терпкой прелой листвы и близости ночи.
Будто безумный художник смешал всю палитру цветов и ловко размазал по горизонту, выделяя багровым лишь слепое пятно дневного светила. А оно, в свою очередь,