Секунда растянулась в вечность. А потом старик медленно, почти незаметно, качнул головой, словно признавая что-то или кого-то. И в тот же миг он исчез. Просто растворился в воздухе, как дым от свечи. Стул был пуст. На столе лежали те же чертежи, нетронутые. Перо исчезло.
Петто попятился, пока не уперся спиной в холодный стеллаж с книгами. Дыхание вырвалось из груди сдавленным хрипом. Он обвел безумным взглядом комнату. Все было на своих местах. Тишина. Привычный запах пыли. Никаких следов вторжения.
Но он видел. Он видел улицу из прошлого. Он видел старика за своим столом. Это не было галлюцинацией. Это было вторжение. Реальное, осязаемое, здесь, в его святая святых.
Ужас, холодный и липкий, охватил его с новой силой, гораздо большей, чем в «Галерее Времен». Там это было мимолетное ощущение, странность. Здесь – явное присутствие чего-то чужого, невозможного. И оно было связано с его работой. С теми самыми документами, в которые он погрузился, пытаясь убежать от предыдущих страхов.
Он больше не мог это игнорировать. Не мог списывать на стресс или усталость. Что-то происходило. Что-то было связано с прошлым этого города, с его забытыми или стертыми частями. И оно начинало прорываться в его мир. И теперь оно знало, где его найти.
Глава 3. Корни
Руки Петто мелко дрожали, когда он наконец заставил себя отойти от стеллажа и вернуться к столу. Пустой стул, на котором только что сидел призрак из прошлого, казался эпицентром ледяного поля. Он обошел его по широкой дуге, словно боясь потревожить невидимый остаток присутствия, и тяжело опустился на другой стул, стоявший поодаль.
«Соберись, Воронов, соберись», – прошептал он, обращаясь к себе как к постороннему. Голос был хриплым и неуверенным. – «Работа. Нужно закончить работу».
Эта мысль была абсурдной на фоне пережитого ужаса, но именно она стала его спасательным кругом. Профессиональная привычка, въевшаяся за годы и поколения, оказалась сильнее парализующего страха. Даже если он сходит с ума, даже если его архив населили призраки, клиент ждет результат. Игнациус фон Штрум заплатил аванс, и он, Пётр Воронов, должен выполнить свою часть сделки. Это был островок порядка в бушующем море иррационального.
Он заставил себя посмотреть на стол, на разложенные чертежи XVII века. Тот самый лист, над которым мгновение назад склонялся старик с гусиным пером. На бумаге не было никаких следов, никаких лишних пометок. Но Петто казалось, что он видит на этом месте слабый, призрачный отпечаток, след несуществующего прикосновения.
Он глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Нужно было систематизировать найденное и подготовить отчет для фон Штрума. Он потянулся к стопке документов, но пальцы, обычно такие ловкие и точные в обращении с ветхой бумагой, двигались неуклюже, цеплялись за края. Он уронил тонкий лист с эскизом фасада, и тот медленно спланировал