– Не насмотрелся ещё? – в динамике раздался недовольный Анкин голос. – В институт[1] опоздаем.
А что ответить? Нет, не насмотрелся. Второй месяц работаю инженером подводного купола «Анива-2» проекта ЭКС, а каждое утро бегу к морю. Мне, между прочим, простительно: в Невской агломерации из всех морей – Финский залив, в который нырнуть, конечно, можно. Но до этого придётся идти по пояс в воде полчаса, не меньше. Да и холодно. На Сахалине, чтоб Анка ни говорила про плохую погоду, дожди и призраки каторжан, море – как мама: обнимет, побаюкает, накормит, подзатыльника даст… Вот, как сейчас: зазевался, задумался, и получил хвостом от Михалыча, двухметровой золотистой корифены[2] весом, как я прикидываю, с крупную овчарку. Михалыч хоть и старая рыба, но внимания требует не меньше малька. А силушку сдерживать он не привык: в океане кто сильнее – тот и прав.
– Держи, боцман, – достал из мешочка на поясе кусок кальмара, подкинул. Корифена цапнула его хищной пастью, но перед тем, как уплыть, пободала моё плечо крутым костяным лбом: традиция у нас такая. Михалыч мне нравился своим солдатским нравом и чёткостью видения мира. Тут – друг, тут – враг, всё прочее – от лукавого. Жаль будет, если его выловит какой-нибудь японец-рыболов, вроде «Дайкичи Мару-62». Откуда я уже Михалыча один раз, к слову, выкупал.
– Калязин, ты там утонул? – Анка в динамике звенела уже гневно. – Мы, как пить дать, опоздали. Не пойду больше с тобой страховкой. Поднимайся.
Я достал нож и отрезал кусок водоросли с ладонь и толщиной сантиметра два: надо проверить на содержание углерода, как и обычно, по средам. Рассветные любования подводными садами «Анивы-2» – это так, для души, для сердца, а работу за нас с Анкой никто не сделает. Пусть она сколько угодно грозится, но операторы «Анива-2» и «Анива-4» всегда работают парой. Это только корсаковцы принципиально по три месяца сидят в куполе в одиночку, а на срезку образцов отправляют иссид[3]. А что им, они богатые, им можно. Филатова говорит, что в прибрежной зоне Корсакова особые условия, и новые дроны в первую очередь отправляются туда. Терпите, мол. Ну, терплю. У меня в ангаре лично ни одной иссиды вообще нет, что, с одной стороны, говорит о недостаточности финансирования морского комплекса «Анива», а с другой позволяет наблюдать такие вот захватывающие картины и кормить корифен с руки.
– Калязин, ты достал! Поднимаю! – Анка включила лебедку, и трос, натягиваясь, медленно потащил меня вверх…
Проект ЭКС. «Анива-центральная». Город Экополис (Сахалин), 27 мая 2048 года. 09:11
– Товарищи, ну, товарищи! – модератор конференц-связи отключил участникам микрофоны, но они перешли в личные сообщения и ругались уже там. Демонстрация экрана замерла на трёхмерной вращающейся голограмме траекторий движения иссид, нереид[4] и тельхинов[5]. Отдельно шевелились спруты двух ГТХ[6] – роевых дронов, ловцов микропластика. Антон пару раз видел, как они работают: хаотичные движения щупалец, составленных из дронов-фильтров, заключённых в прозрачные трубки пластика. Трубки не превышали в длину трёх сантиметров и могли самостоятельно перестраиваться в произвольной конфигурации – за это отвечает искусственный интеллект «Уран-36». Наблюдать за перестроением дронов невероятно интересно, как за пламенем костра – предсказать их траекторию нереально. Первый ГТХ, с голубоватым отливом пластика, назвали «Пасечник» – произведение корпорации «Заслон». Этот центр построили на берегу реки Белой в 2025 году, и с тех пор НПЦ так разросся, что превратился в город, прозванный местными «Берлогой». Инженеры «Берлоги», естественно, стали «медведями». Особенностью этого ГТХ, как Антон помнил из лекций, было умение нейтрализовывать не только микропластик, но и тяжёлые металлы и их соли. Размеры «Пасечника» титанически – свыше полутора километров в диаметре: проводов, щупалец, микроэлементов, фильтров забора и сброса, десятки тысяч дронов. И один оператор, контролирующий работу первой очереди Урана-36, – Пашка Переверзев, фантазёр и мистик, студент выпускного курса.
Второй ГТХ – «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй»[7] – произвели в городе Горький[8], в таком же научно-производственном центре, как и в Уфе, только построенном на месте городка Бор. То есть, город, конечно, никто не сносил, правильнее было бы сказать, что он мягко мутировал из сонного болотца конца ХХ века в город-университет. ГТХ-2 получил имя «Алёнушка», а фильтрационную сеть, которую горьковчане сплели из графеновых плёнок, – «коромысло». Для Антона это казалось какой-то бессмыслицей, пока он не узнал городскую легенду: однажды подступили к стенам города половцы, и в то же время, очень неудачно, вышла за водой девица Алёнушка. Половцы на неё кинулись, чая лёгкой добычи, но девушка была русская, и положила три арбана[9] воинов – то есть, примерно человек тридцать. Коромыслом и ушатала. Потом, конечно, они на неё накинулись и зарубили, но от города отступили: если там девушки безоружные такие, то каковы воины?
ГТХ-2