– Еще как посмею. У меня в плену некий сэр Эльфред. Помните такого? Его, как раз, везут сюда. Он изобличил вас с головой. Думаю, всем присутствующим здесь будет интересно послушать, что он скажет.
Он сделал шаг в сторону и кивнул слугам, которые несли носилки. Рыдающую и корчащуюся в родовых муках королеву переложили на них, и понесли в юго-восточную башню.
Королева Беренгария
Яков велел подать поздний ужин-тризну в тот самый обеденный зал, откуда началось его путешествие пять месяцев назад. Всего пять месяцев назад, а сколько произошло событий…
На него покушались, вытянули кнутом, он успел основать сиротскую роту, влюбиться и потерять свою любовь, построить мельницу…
Кроме того, ему пришлось стать убийцей… А еще ему довелось стать палачом рожающей женщины… Неплохая карьера для скромного инженера из авиастроительной фирмы…
Сегодня был особенно тяжелый день. Еще утром он был никому не нужным молодым человеком, которым все, кому ни лень, пытались манипулировать. Но, сегодня, он, наконец, сделал свой ход.
И, вот, он король. Перед ним, кривляясь в показном обожании, кланялись и приседали в реверансах многочисленные люди. Те самые люди, которые смеялись над ним, и корчили ему пьяные рожи, когда он отправлялся в путешествие, пять месяцев назад.
Здесь были люди, которых он видел впервые. Он даже не знал, как их зовут. Каждому требовалось кивнуть, дать облобызать руку, и сказать пару слов.
Толпа подобострастных поклонников раздвинулась, и перед ним предстала королева Беренгария.
– Яков, сын мой… Ваше величество! Соблаговолите предоставить матери аудиенцию!
Яков кивнул. Вокруг них мгновенно образовалось пустое пространство.
– Что вы хотели, мама?
Беренгария устремила на него горящие глаза:
– Яков, как ты мог? Ты появился во дворце тайно! Ты не сказал матери ни слова! Этикет повелевает, чтобы ты, прежде всего…
Он не поверил своим ушам. Она пришла, чтобы читать ему нотации? Он резко сказал:
– Замолчите, мама!
Видимо он сказал это громче, чем следовало, поскольку в огромном зале шопот голосов мгновенно стих. Все уставились на молодого короля. Королева Беренгария опешила.
Яков разглядывал ее. По-прежнему прямая как спица. По-прежнему глаза горят фанатичным блеском. По-прежнему на лице выражение высокомерной надменности. Похоже, за эти пять месяцев она совсем не поумнела. Наоборот, выглядит еще более глупо и жалко. Неужели она и вправду считает, что этикет важнее власти? Жизни? Любви?
Король вновь испытал давно забытое чувство антипатии и неприязни. Однако, теперь Яков с наслаждением увидел, как сквозь эту маску надменности, на лице Беренгарии, стала медленно проступать растерянность.
Он сказал жестко:
– Не вам говорить мне об этикете, мама. Отныне я сам устанавливаю этикет. Например, с сегодняшнего дня я запрещаю всем окружающим обращаться к вам, используя титул «ваше величество». Поскольку