– Вам на каждый чих самокритику подавай! Что за дурацкие порядки?
Директор выкрутил сорванцу ухо, но Сюнши цапнул его за руку, подтянул штаны и отскочил подальше, браня директора на чем свет стоит.
– Ах ты, змееныш! – заорал директор. – Прибью!
– Сейчас прибьешь. А вот состаришься, пойдешь с костылем мимо моего дома – спихну тебя прямиком в канаву! – Сюнши воображал свой будущий триумф.
Директор долго гнался за ним, размахивая коромыслом.
Конечно же, догнать Сюнши он не смог – этот шустрый колобок мигом укатился на соседний хребет, встал там, подбоченясь, и заорал:
– Ли Сяотан, дохлый боров! Погляди, у тебя птенчик из штанов выскочил!..
Неизвестно, откуда Сюнши узнал полное имя директора.
Конечно, в школу ему путь был заказан. Деревенские говорили: Чжихуан сына отродясь не воспитывал, потому он и вырос таким бедовым. Какая ему учеба? Любая собака послушней нашего Сюнши!
Потом он часто околачивался возле школы – смотрел, как дети хором читают учебник, делают зарядку или играют в мяч. Поймав взгляд кого-нибудь из бывших одноклассников, Сюнши пришпоривал воображаемого коня: «Н-но!.. Пошел!..» и галопом уносился прочь, делая вид, что очень весело проводит время, а школьные занятия считает недостойными своего внимания.
Однажды деревенские пащенята играли на хребте, и у них вышла ссора из-за старой галоши, которой зачерпывали песок: Сюнши забрал галошу себе и не хотел делиться. Пащенята обиделись и решили ему отомстить – нагадили в деревенский колодец, а потом побежали в поле и стали наперебой рассказывать взрослым, будто Сюнши испортил колодезную воду. Деревенские разозлились, Шуйшуй не знала, куда деваться от стыда, и орала на сына, покрывшись красными пятнами:
– Тебя кто подзуживает, ты дня не можешь прожить, чтобы не набедокурить?
– Это не я…
– Ты еще спорить будешь? Столько человек видело, люди ведь не слепые, глаза у них не гороховые!
– Это не я.
– Всю