Хотя сон, не выходивший из головы, верно, он был вещим, не давал покоя, но этим она ни с кем не делилась, лишь её поведение тревожило окружающих. Леру все уважали, она деньги умеет делать. Крупные и выразительные черты лица, чуть раскосые глаза выдавали в ней след удмуртского происхождения.
Посреди камеры, в которую всех благополучно привели, стояла коробка с провиантом в дорогу.
– Вот вам сухпайки, можете брать сколько пожелаете, – командным голосом произнесла сопровождающая и закрыла камеру.
Галеты, чай одноразовый, сахар, каша быстрого приготовления аккуратно лежали в маленьких белых коробочках из картона. Тут все женщины гуськом направились к провианту. Некоторые брали по два-три пайка.
Бросив сумку на скамейку, прикрепленную по всему периметру камеры, Яна из интереса тоже рванула за пайком.
– Лера, тебе брать? – спросила громко, скорчив лёгкую гримасу отвращения.
– Я что, голодная, что ли? У меня в сумке еды надолго хватит.
Яна из приличия все-таки взяла два пайка и села рядом с Лерой. Закурила.
– Ты не куришь?
– Нет, никогда не курила и не собираюсь, – ответила резко.
– Лера, ты нервничаешь?!
– Перед дорогой волнуюсь.
Яна с любопытством уставилась на сердитую Леру.
– Ну, Лера, что с тобой? Может, ты чувствуешь что-то?
– Яна, попомни мои слова. У нас сроки примерно одинаковые. Через годика так полтора мы по УДО уйдем. Сейчас ввели социальные лифты. По федералке было послабление, сроки многим сократили.
– Ага, амнистию обещали, – нетерпеливо проговорила Яна.
– Обещали, да не дали, но сроки все равно многим скостили. И то легче, – вздохнув, спокойно констатировала Лера.
Услышав про амнистию, одна из заключенных женщин воскликнула:
– Девки, а амнистия бывает. Это правда. Я пять лет назад ушла из зала суда по амнистии. Причем, всё сразу снимают. Никакой тебе судимости. Сейчас я снова первоход.
– Я думала, про амнистию все брехня… – с недоверием и грубоватым тоном бросила реплику тучная тётка, сидевшая с краю.
Когда все формальные процедуры завершились: медицинский осмотр, досмотр вещей и просчёт заключенных, всех наконец вывели во двор тюрьмы к автозакам.
– Женщины, заходим по одной, не толкаемся, заполняем задний отсек, вещи складываем под скамейки, – менторским тоном командовал сопровождающий.
– Когда задний отсек заполнится, тогда будете в передний отсек садиться. Понятно, да?
Стояла сентябрьская ночь. Под куполом звёздного неба было так приятно, что по телам всех женщин пробежало неподдельное волнение. Они смотрели друг на друга с глубоким состраданием.
В глубине автобуса было темно. Этапируемые усаживались поочерёдно. Когда Яна оказалась внутри отсека автозака, её охватил озноб. Вскоре все обостренные чувства перешли в некое смирение. Пробежав оценивающим взглядом по лицам, Яна поняла –