Глава 9
Привыкший к травмам – как своим, так и своих студентов – Икирсон был сбит с толку. Он мастерски преподавал грубым, неотесанным парням, спокойно парировал их выпады, закалял их характер, но сейчас перед ним стояла не гора мышц, а хрупкая, нежная девушка. «И зачем ей все это?!» – пронеслось в его голове. Он всегда был убежден, что девушкам не место в академии, что это суровый мир, не терпящий слабости. И нынешняя ситуация лишь подтверждала его правоту. Будь он на месте Гринвеля, ни за что не пошел бы на поводу у девичьих капризов. Но он был не на его месте. И теперь ему приходилось видеть не просто девичьи слезы, а слезы Мари. И это вдруг оказалось не одно и то же. Нечто острое царапнуло его сердце, заставив сжаться от непривычного чувства вины и… жалости?
Он вздохнул и, стараясь вернуть себе строгий тон, обратился к остальным:
– Продолжаем отработку удара. И еще раз обращаю ваше внимание: удар должен быть ИМИТИРОВАН! Мне совершенно ни к чему отправлять каждого из вас по очереди в лазарет. Я скоро вернусь. Пойдем! – последние слова он адресовал уже Мари, осторожно потянув ее за собой.
В тесном, пропахшем лекарствами кабинете лазарета повисла напряженная тишина. Мари, морщась от боли, сидела на кушетке, бережно поддерживая опухшую кисть. Икирсон, скрестив руки на груди, нервно мерил шагами крошечное пространство. Его взгляд то и дело с тревогой останавливался на перевязанной руке Мари, а затем раздраженно скользил к двери. Ожидание затягивалось. Доктора все не было. В третий раз Икирсон выглянул в коридор – пусто. И вдруг снаружи послышались быстрые, четкие шаги.
– Наконец-то! – с нескрываемым облегчением выдохнул Икирсон.
Дверь резко распахнулась, впуская в кабинет молодую девушку в белоснежном халате. Ее русая коса, туго перетянутая лентой, ритмично покачивалась в такт ее движениям. Девушка была чуть выше и крепче Мари, с уверенной осанкой и решительным взглядом.
– Прошу прощения за опоздание, доктор Ставинский задерживается на операции, он попросил меня осмотреть пациентку, – голос ее звучал спокойно и профессионально, выдавая в ней опытную ассистентку. – Меня зовут Аврора.
Присутствие еще одной молодой женщины в лазарете не укрылось от внимания Мари. А то, с каким неприкрытым интересом Аврора разглядывала Икирсона, заставило ревность в груди Мари вспыхнуть с новой силой. Боль в руке на мгновение отступила, уступая место этому острому, жгучему чувству.
– У мисс Крайнс сильный ушиб, возможно, трещина. Рука отекла и сильно болит, – пояснил Икирсон, обращаясь к Авроре.
Только после его слов девушка соизволила перевести взгляд на Мари. В ее карих глазах мелькнуло что-то, похожее на снисходительное пренебрежение.
– Что ж, давайте посмотрим, – бросила она, подходя к кушетке.
Прикосновение ее длинных, на удивление сильных пальцев вызвало у Мари новую волну острой боли. Она невольно поморщилась, но сдержала