– Воистину… – тихо начал Винченцо, но не докончил.
– Богохульство, – добил Томас и отошел подальше, ища себе новую «богопротивную» мишень.
Винченцо присмотрелся к нарисованному Спасителю. Он выглядел как самый прекрасный из всех людей. Сияющий, светлокожий, белокурый, с ясно-голубыми глазами. Глаз инквизитора подметил еще одну деталь: правой рукой он держал за плечо своего верного друга Алиссана, а левой… в левой руке был темный и плоский предмет.
– Что это? – задумчиво спросил Винченцо, глядя на заинтересовавшую его деталь.
– Это его зеркало, – пояснил важным, хоть и смущенным тоном Леонардо. Ему по-прежнему не нравилось представлять свое произведение искусства вот так, – это был подарок, как он сам говорил, за самый первый благочестивый поступок…
– Я в курсе, – вдруг резко отрезал верховный инквизитор.
Он решил прервать игру. Глазами он дал сигнал Томасу и тот встал позади Леонардо, а сам, прикусив губу и продолжив смотреть на полотно, скрестил пальцы на животе.
– Кому вы сейчас пишите портрет, мэтр? – спросил бесстрастно Винченцо.
– Его святейшеству, сеньор… – неуверенно проговорил Леонардо.
Глаза Томаса недобро сверкали.
– Вы пишите два портрета его святейшеству. И оба не можете закончить. Не можете получить гонорар. Но вы можете обеспечивать себя расходным материалом, содержанием прислуги и получаете финансирования на разработку ваших никому не понятных, кроме вас, изобретений, – он указал пальцем на механического льва, который со скрежетом медленно повернул голову.
– СИЛА НЕЧИСТАЯ!!! – заорал Томас.
Инквизитор из Понсальтора схватил другой механический предмет, похожий на лютню с усилителями звука, и с размаху саданул по львиной голове. Лев заскрежетал, а его голова со звоном и грохотом упала на пол. Механическая пасть продолжала медленно открываться и закрываться, пока Томас дубасил и разносил ее на куски.
– Что вы делаете?! – воскликнул Леонардо, не решаясь между тем помешать уничтожению одного из своих изобретений.
– Мерзкая тварь! – Томас, раздолбав вдребезги голову льва, плюнул на нее и затем стал искать глазами, что еще можно уничтожить. И нашел. Взводные механические часы, которые он смел со стены одним ударом. Лютня, послужившая ему оружием против еле подвижного механического льва и часов, также познала на себе праведный гнев инквизитора, соприкоснувшись несколько раз с полом.
– Вы не хотите мне признаться? – спросил холодно Винченцо, который все это время игнорировал действия своего коллеги.
– В чем, сеньор?.. – плача спросил художник, наблюдая за тем, как Томас с криком поднимает над головой чеснокодавку и пытается безрезультатно