Она была первой в списке подозреваемых. И именно ее кандидатура больше всего пугала Винченцо. Не из-за того что она была крайне опасна и влиятельна, но потому что у него в данный момент на нее ничего не было. Лишь домыслы. Домыслы, которые, однако, было необходимо или подтвердить, или опровергнуть.
Все это он обдумывал, перебирая и перечитывая полученные накануне рапорты, стопкой возвышающиеся на столе, за которым он сидел.
Раздался стук в дверь.
– Кто там? – громко спросил Винченцо, хватаясь инстинктивно за пистолет на своем поясе.
– Зайцы бегут тропой – скорей спешат домой, – донесся из-за двери высокий и писклявый голосок.
– Войди, – велел инквизитор, услышав пароль, и убрал руку с пистолета.
В кабинет вошел скверно пахнущий мальчик лет девяти с курчавыми волосами. На нем была потасканная и грязная одежда: не по размеру великоватая рубаха, испачканные бриджи и дырявые сандалии. Малец вошел и быстро за собой закрыл дверь.
– От вас я еще ничего не слышал, – сказал, не вставая из кресла, Винченцо. – С чем пришел, Уго?
Уго, так звали мальчишку, был одним из шпионов Винченцо. Мальчик, как и несколько других сирот, имели доступ к Замку, поскольку так или иначе работали в нем – в этом была заслуга самого Винченцо. Уго, к примеру, помогал чистить отхожие места. И вместе с тем был одним из лучших шпиков верховного инквизитора. Но разило от него просто ужасно – это был его единственный и серьезный недостаток.
– Дяденька-художник собирается рисовать картину, – произнес мальчик, поравнявшись и глядя прямо на верховного инквизитора.
– Откуда ты это знаешь?
– Этот дяденька явно из забывчивых, сенер… он часто себе повторяет тихо то, что должен сделать, чтобы не забыть…
– Знаешь, как его зовут?
– Нет…
– А что он бормотал себе под нос?
– Говорил, что должен нарисовать картину. Понтрет чародейки.
– Вот как? Не помнишь, как он называл эту чародейку?
– Не помню… ее имя он произносил слишком тихо.
– Что-нибудь дяденька бубнил себе под нос еще?
– Да! Говорил, что не успевает. Говорил, что он еще не закончил понтрет патриарха. Он ныл и жаловался, что патриарх вечно не дает ему его закончить. А чародейка, говорит, злая и не любит ждать, торопит его и заставляет начать рисовать ее…
– Вот как… – уголки губ Винченцо слегка растянулись, а брови приподнялись.
Прошло чуть меньше минуты прежде чем Винченцо встал и подошел к мальчику, держа в руке две серебряные динары. Он без колебаний взял маленькую ладошку Уго, вложил в нее две монеты и закрыл ее с одобрительной улыбкой.
– Это было вам очень важно знать?
– О да, Уго, очень. Я благодарю тебя.
Винченцо