Карбас подошел к насаду. Новгородец, враз почерневший лицом, зло глянул на Радивоя и вдруг сильно и метко метнул в него весло.
– Сдохни, падина!
Радивой увернулся от весла и резко взмахнул рукой. Тяжелый боевой нож врезался рукоятью в лоб новгородцу, тот рухнул назад. Двое остальных дернулись вперед, но замерли, увидев два взведенных самострела и натянутый лук.
– Так-то лучше, – проворчал Радивой, влезая на насад и подбирая нож. Внутри насада обнаружилось двое убитых русичей и трое чудинов, один из которых вроде шевельнулся. Радивой сгреб его за шиворот и сбросил в карбас.
– Робяты, поглядите – жить будет? Перевяжите, если что, потом с ним поговорим. А вы, – обернулся он к мужам с топорами, – небось, этому горячему сами советовали что-то разумное, а он вас не послушал?
– Так и есть, боярин. Только не ему, а хозяину нашему, которого чудь в полон утащила. Добежим, сказывал, до Волги до устья, там малое мыто заплотим волосичам и вверх по рекам пойдем, соль на меха менять. А на обережную дружину поскупился, мамон* хренов.
– А откуль* идете?
– С Усть-Моши. Доможирич нашему хозяину дозволил идти по малым рекам соль продавать. И дружину давал. Ну тут я с хозяином согласился: – в той дружине такие ухорезы да шильники, что сами бы нас в реку за первым мысом пометали.
– А этот?
– А этот – старшой над обережниками. А ты сам-то кто будешь? Видим, что ратник зело искусный, да и товарищи твои не хуже. По одеже, так волосичи, ихние воины волчовки носят. А приглядеться – не ихний ты. А тот, с луком, как бы не печенег?
– Тихо, Никола! Сядь, я сказал! Рог, встань над ним с мечом. Как мне тебя звать?
– Некрасом зови. А это братан мой, Тверд. Мы обережники новгородского купца Олексы Кузнеца. Прозвище у него такое, ибо как будто сам гривны кует, столь удачлив.
– Ты моего друга чуть не обидел. Он – торк, а печенеги им кровные враги.
– Слыхал я про торков, даже видел на Днепре, когда на полдень ходили.
– Да я уж вижу, что опытен ты и неглуп. Наверно еще и поперек хозяину говоришь иной раз. Пото не ты, а этот гусь тут старший. Ладно, сейчас к бережку пристанем, чудина расспросим да и пойдем хозяина вашего выручать. А что за отрок с ним?
– Да племяш его. Своих сынов Бог не дал, так сына сестры в науку взял.
– Дядько Войко, – раздался за спиной сдавленный голос Мала, – глянь в тот насад.
– И что…, – начал было Радивой, но глянув в насад замолчал. Да и было от чего. Пять или шесть чудинов, изрубленных так, что непонятно было – чьи тут руки и головы, а в середке – кровавое месиво, отдаленно напоминающее человеческое тело. Это его азартно и зло рубили чудины.
– Кто? – спросил Радивой Некраса.
– Обережник из емчан, первый раз с нами пошел. Я никогда не видел, чтобы емчанин так мечом владел.
Радивой перепрыгнул на второй насад, пошевелил убитых, как будто что-то искал, вдруг охнул и громко