– Бежим, – прямо над ухом слышу я шипение Задиры. – Скорее! Плохи дела! Он уже сюда добрался!
Я срываюсь с места, увлекаемая её напором.
– Кто добрался? –испуганно кричу я, спотыкаясь о ноги неподвижно сидящих, словно загипнотизированных мультов.
– Как кто? Серый кардинал вышел из тени! Мистер Страх, конечно.
А БЫЛ ЛИ СЕКС?
– Оля! Оля очнись!
Чувствую брызги воды на лице. Открываю глаза и в ужасе вскрикиваю. Совсем близко надо мной лицо Олега.
– Что с тобой, моя хорошая?
Его голос мягок и участлив. В глазах тревога и нежность. Приподнимаясь на локтях – осматриваюсь: его комната, свечи, полумрак, дождь за окном. Олег неуклюже ползая по ковру, помогает мне сесть, подкладывает под спину подушку, заглядывает в глаза. Но мне он почему-то неприятен. Я пытаюсь резко отстранится, грубо отталкивая стакан воды в его руке. Вода разливается на ковер. Стакан летит на пол.
– Мне надо идти, – смачивая слюной пересохшее горло, шепчу я и встаю. Голова кружится. Краем зрения вижу распластавшуюся у ног фигуру.
– Ольга, пожалуйста, не уходи, – слышу молящий, вкрадчивый голос. – Останься. Твоё состояние меня беспокоит. Лифт до сих пор не починили. И если что случится, я к тебе добраться не смогу.
Мне хочется убежать. Избавится от остатка липкого страха и надрывной жалости. Какие же противоречивые чувства я испытываю к этому физически искалеченному мужчине. Это состояние потрясает меня до глубины души, и я в нерешительности замираю. Что выбрать? Поддаться страху или состраданию? Как будто чувствуя моё замешательство, он настойчиво шепчет:
– Посмотри на меня! Посмотри! Ну, пожалуйста!
И я опускаю глаза, тут же ощущая томительное, слабо контролируемое возбуждение. В его позе напряжение. Во взгляде мольба и влага. Он плачет? Нет. Просто ждет моего решения.
В моем теле возбуждение.
В его позе напряжение.
Он не просит. Просто ждет.
Просто ждет моего решения.
– Ох, Поэт! Как же ты сейчас не кстати со своими виршами. Мне совет нужен. Четкий, быстрый, рациональный совет.
– Удирай! Вот тебе совет, – слышу я голос Задиры. – Иначе он тебя поработит окончательно. Разве не видишь, как завлекает. Рубашку расстегнул, губы облизывает…
– Ой рубашечку расстегнул, – тут же подключается Суламифь. – Какой красивый торс. Тело белое, как алебастр. А грудные мышцы, как у Иисуса. Я хочу его! Я его хочу!
– Господи ты, боже мой! Что ты мелешь, бесстыдница, – вклинивается Забота. – Слабый, больной человек…
– А собственно, почему бы и нет? – бесцеремонно перебивает Эгоист. – Почему бы нам нынче не удовлетворить нашу бедолагу Суламифь? Оппонент, судя по всему, совершенно не против.
– Прекратите! Немедленно прекратите! – я закрываю ладонями уши, пытаясь избавится от