Сильно выделяя звук «р» и почти прилипнув губами к микрофону на стойке, он монотонно картавит:
Что мы делаем по ночам?
После того, как днем мы сильные?
Воспоминаниям – палачам
Предоставлено резать крылья нам!
Вожделениям – палачам
Предоставлено влезть в сознание,
Чтобы с данности переключить
В фантазийность – наше внимание.
Чтоб увлечь нас своей мечтой,
Утопающей в невозможности.
Заменив шаг в реальность – пустой
Тратой сил на иллюзии ложные.
Поэт замолкает, и раскланиваясь в полной тишине мелкими, шаркающими шажками уходит со сцены. Он появляется рядом с моим столиком. Тихо садиться на стул, напротив. Не спрашивая разрешения, залпом осушает мой наполовину полный портвейном стакан и, подаваясь вперед застывает, пристально глядя мне в глаза.
– Красивое стихотворение, – пытаюсь польстить я, но он обреченно отмахивается. И задает мне рифмованный вопрос:
Что привело тебя сюда?
В «Психоз приют» во мраке ночи?
Случилась новая беда?
И ты страдаешь? Очень? Очень?
– Нет вроде, – пожимаю плечами я. – Не очень-то и страдаю. Скорее ответы ищу. Раньше вы все были поддержкой и опорой в моих исканиях. А в последнее время так сильно изменились! Это меня (что уж скрывать) беспокоит. Да и неконтролируемые блуждания по вашему унылому городу, прямо скажу, оптимизма не добавляют.
Поэт откидывается на спинку стула и сильно грассируя, с нескрываемым сарказмом в голосе безжалостно произносит:
Ты сама создала этот мир.
Вот в унынии теперь и живи.
Ну а если зашла в сей трактир,
То учувствуй – на сцену иди.
И я почему-то беспрекословно подчиняюсь. Поднимаюсь на маленькую сцену. Беру микрофон и тихо начинаю читать своё старенькое стихотворение «Сны». Часто запинаюсь, вспоминая полузабытый текст:
Заискриться неоновым светом,
Хоровод полу призрачных грез.
В зазеркалье полуночном где-то,
Отражаются отблески звезд.
Я не помню, что было со мною
В этих сказочных, красочных снах.
Ощущенье – упавшей звездою,
Заблудилось в никчемных словах.
Я ищу за спиной свои крылья,
Находя только боль в спине.
И