– И в поэзии познание,
Выше всяческих похвал.
Вступает в обсуждения поэт:
– Человек, – как мироздание…
И к тому же, – натурал!
– Ой, Поэт! С чего ты вдруг о натурале зарифмовал? – возмущенно внедряется Эгоист. – Это нас меньше всего интересует.
– Ну почему же? Разный пол у людей не просто так придуман, – тут же оживляется Суламифь. – А по нему сразу видно, что мужественный… хоть и в инвалидном кресле.
– Вот именно, «мужчина-инвалид» в нашем обсуждении -основополагающий фактор! – зло обрывает Суламифь Эгоист. – Нам этот человек для интеллектуального общения подойдет. Для расширения кругозора и стимула себя образовывать. А сексуальные фантазии лучше направить на здоровых самцов.
– Ага! –обиженно хлюпает носом Суламифь. – А где же их взять – здоровых самцов, если мы совсем никуда не выходим.
– Хватит вам, – пытаюсь урезонить мультов. – Спорите не о чем. Просто, соседские отношения. Нормальное человеческое общение… Иногда… Ничего такого.
– И правда, хватит уже мучить бедную девочку, – как всегда вступается за меня Забота. – У неё и так сложно с общением. А тут вроде как начинает получаться. Оставьте её в покое. Иногда бывают среди людей просто хорошие и добрые отношения без всяких там ваших глупостей.
– И правда поживем-увидим, – вдруг примирительно произносит Задира и демонстративно зевает. – Идем-ка лучше спать. Поздно уже.
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Он сидит у окна, немного сутулясь. Взгляд устремлен в стену. В позе печаль. И какая-то пронзительная обреченность.
– Олег, – тихо зову я. – Дверь была открыта. Я принесла Вам продуктов. На улице слякоть…
Он вздрагивает. И не сразу, очень медленно поворачивает голову.
И вдруг! Смотрю в его глаза. И… утопаю. И забываю, зачем пришла. Застываю, как вкопанная. Его глаза…Они – янтарные… или медовые. Ну в общем, темного оттенка в желтом спектре. И крапинка мелкая на роговице, и белки отливают слегка голубым. Чистый, мудрый взгляд. Сильный, нежный и очень печальный. Никогда не видела такого. Странно ведь, столько разговаривали. Несколько месяцев знакомы. И вот надо же – не замечала.
Он смотрит, не отрываясь. Я тоже. Вязкое молчание нарушает мерно шуршащий дождь за окном и хрипловатое дыхание напольных часов в углу комнаты. И вот потихоньку, очень медленно в это царство неловкости и грусти начинает проникать вязкое, томительное напряжение. Я растеряна. Не понимаю, что послужило причиной такой неожиданной перемены. Но чувствую нарастающую дрожь в теле и мучительно сладкое щекотание в низу живота. О Господи! Да что это со мной? Возбуждение! Неожиданное и быстро растущее внутри. Суламифь, почуяв возможность, заинтересованно настораживается, и с готовностью начинает стаскивать с себя коротенькую алую тунику. «Прекрати! – мысленно шикаю я. – Немедленно прекрати, бесстыдница!»
Но она не слушает! И как завороженная, с остекленевшим, затуманенным взглядом, сбросив тунику