– Искренность, говорите. Так вот она…, – довольно жестко продолжаю я, следуя суфлёрскому тексту Умняги. – Большую часть жизни я промучилась в своём теле… В ограничениях и запретах… Долгое блуждание в обусловленном болезнью одиночестве в подростковом возрасте, вероятно, дало свои плоды. Вот я и «вылилась» в конечном итоге в закомплексованного социофоба. Лишь бы мир меня не трогал! Не узнавал, как яркость! Не бил! Так что, вам Олег, действительно, было сложно заметить во мне смелось, которой в принципе-то и нет. А есть во мне подавленные страхом перед жизнью и людьми желания и мечты. Правда иногда они неконтролируемо выскакивают на поверхность в самый не подходящий момент. Я уже давно все это в себе просчитала. Живу в постоянном напряжении – сдерживаю всё неудобное социуму в ущерб себе и своему счастью. Так что, моей несдержанной откровенности мы обязаны засранке – Суламифи. А уж совсем не мне – унылой и серенькой Оле.
Я замираю, прислушиваясь к шороху в суфлерской будке.
– А что это за Суламифь? – как сквозь туман слышу я вопрос Олега.
– Суламифь? Это я что? В слух сказала?
В ответ тишина.
– Ох! Мне явно нельзя пить, – резюмирую своё состояние, наводя фокус взгляда на почти пустую бутылку коньяка. – Но! Мне сейчас все равно. И… очень жаль, что сей прекрасный напиток подходит к концу.
Глупо хихикаю и пытаюсь на Олега не смотреть. Что-то в нем будоражит меня невероятно. Что-то манит, кружит голову, одновременно вселяет доверие, и грозит не явной опасностью. Что это? Что это со мной?
– Расскажите о вашей Суламифи, пожалуйста, – простит Олег и с внимательной нежностью пытается заглянуть мне в глаза. – Я понимаю, что это вероятно – «тайна тайн». Но! У нас ведь вечер такой чудесный сегодня – вечер откровений.
В воздухе повисает долгая пауза. Она звенит, перекликаясь с мерным ходом старинных часов и с шепотом этого вечного дождя за окном.
– «А! Была-не была! – вдруг слышу я голос в суфлерской будке, не понимая кому он принадлежит. – В конце-то концов, надо же этим с кем-нибудь и когда-нибудь поделиться».
– Итак, – залпом допив остатки коньяка, залихватски произношу я. – Олег, уже давно и постоянно я слышу голоса…
РАЗГОВОР С ПОДРУГОЙ
– Ну, расскажи мне о нём, – мягко просит Настя. – Что это за человек?
Мы сидим в уютном кафе. В огромном панорамном окне плывет Исаакиевский собор. Аромат кофе разлит в воздухе. Большой пончик в разноцветной глазури на блюдце нетерпеливо ждёт минуты моего гастрономического блаженства. Весь холод ноября – за окном. А здесь тепло и уютно. И так волшебно рядом с Настей. Я окутана её неподдельным вниманием. Отогреваюсь. Прислушиваюсь к себе. Внутри музыка. Моя