– Хочешь чаю? – спросил Юкио, явно пытаясь разрядить обстановку. – Я купил тот зеленый, который ты…
Он осекся, наконец осознав. Я покачала головой:
– Я больше не могу пить, Юкио. Никакой пищи, никаких напитков. Мое тело работает на электричестве.
– Прости, я… – он замялся. – Просто по привычке.
Привычка. Раньше я каждое утро готовила нам чай. Особый ритуал: вода определенной температуры, заварка ровно на три минуты, любимые чашки. Теперь же…
Я прошла на кухню, взяла чайник. Мои пальцы сомкнулись на ручке слишком сильно – металл смялся с тихим скрипом.
[Предупреждение: превышение допустимого усилия]
[Рекомендуется калибровка сервоприводов]
– Юри! – Юкио дернулся вперед. – Осторожнее, ты…
– Сломаю? – я разжала пальцы. На чайнике остались вмятины. – Да, похоже, мне нужно заново учиться обращаться с хрупкими вещами. Со всеми вещами, если быть точной.
На стене висела наша совместная фотография с фестиваля цветущей сакуры. Я помнила тот день: запах цветов, легкое головокружение от шампанского, тепло его руки. Теперь фотография была просто набором пикселей определенной цветовой гаммы. Система услужливо проанализировала композицию, баланс белого, фокусное расстояние. Но где были сами воспоминания? Не технические детали, а чувства?
– Может, присядем? – предложил Юкио, указывая на диван.
Я медленно опустилась на сиденье, стараясь рассчитать силу. Обивка слегка прогнулась под моим весом. Юкио сел рядом, но не слишком близко. Раньше мы всегда сидели, соприкасаясь плечами. Теперь между нами было расстояние в 47 сантиметров. Система зафиксировала это число с беспощадной точностью.
– Я могу спать на диване, – сказал он вдруг. – Пока ты… пока мы не привыкнем.
– Я вообще не сплю, – ответила я. – Только ухожу в режим экономии энергии на несколько часов для профилактики систем. Кровать мне не нужна.
Тишина. Я слышала его дыхание (18 вдохов в минуту), биение сердца (78 ударов), шум крови в венах. Слишком много информации. Слишком много данных там, где раньше была просто близость.
Мой взгляд упал на стопку контрольных работ на столе. Почерк учеников, красные пометки моей рукой, наклейки-звездочки за особо удачные ответы. Вся моя прежняя жизнь была в этих деталях: в привычке пить чай определенной крепости, в особом способе расставлять книги на полках, в любимой подушке с вышитыми цветами, в фотографиях учеников на стенах.
Теперь же каждая из этих вещей словно принадлежала другому человеку. Человеку, который умел чувствовать вкус чая, уставал от долгого чтения, радовался успехам своих учеников. Человеку, которого больше не существовало.
– Знаешь, – сказала я, глядя на свои механические руки, – когда я очнулась в больнице, мне казалось, что самое сложное – это привыкнуть к новому телу. Научиться