Так странно, этот чудной старикан не то чтобы пугал, скорее волновал, как нечто давным-давно забытое, запретное и… заветное. Глебу одновременно хотелось дать стрекача из аллейки и остаться, и слушать голос, из которого исходила незнакомая до сих пор сила.
– Да ничего такого особенного. Но ты так далеко забрался, что я тебя с трудом разыскал в этих дубовых дебрях, – произнес Янус каким-то уж особым хитрым тоном в голосе.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? И что я здесь?
Неприятный, липкий холодок ужаса, что этого типа могла подослать мама, заподозрившая сына в обмане, волной особенно колючих мурашек пополз по хлопковой рубашке с коротким рукавом и стёк по светлым брюкам в сандалии, надавив на стопы гирями.
– Да брось, не знает она, что ты тут музицируешь, – отмахнулся старик так, будто речь шла о пустяке. – А тебя искал, чтобы пригласить.
Вот, сказал, не договорив, и замолк. И глаза так лукаво блеснули.
– Куда пригласить? – Тяжкий груз на ногах вдруг обрёл вес ваты, а страх сменил курс на интерес.
– Вот. Самое главное. Ночью, после полуночи, за пустырём, на котором нынче разместились циркачи, приходи. Там я буду ждать тебя и ещё двоих у своего костра. Я буду рассказывать сказки.
– Что за муть? – вырвалось из Глеба.
Всё произнесенное звучало как-то слишком интимно что ли, как-то неправильно. Да и кто ж назначает встречи ночью?
Но Януса эта реакция не обескуражила. Он, явно утратив интерес к музыканту и его музыке, уже разворачивался, собираясь уходить.
– Тебе решать: прятаться всю жизнь по чердакам и рощам, или узнать нечто большее, что, скорее всего, изменит тебя безвозвратно. Только этой ночью. Завтра меня уже будут слушать в другом месте.
Глебу давно хотелось сделать нечто дерзкое, наперекор родительнице, но не открыто, ведь он больше всего на свете любил маму.
Он уже решил ответить отказом, но незнакомец исчез, и бросать отказ оказалось некому.
Что он там говорил? Какие-то сказки? А что это вообще такое? Да и зачем ему знать?
Желание играть совсем пропало, хотя в запасе ещё оставался час. Глеб поплелся домой.
– Не пойду. Чушь какая-то. Мало ли сумасшедших околачивается. Выдумал тоже, в полночь!
Он брёл и возмущённо шептал себе под нос, твёрдо уверовав в то, что никуда, конечно, не пойдет.
Но Янус, шагавший бодрым шагом уже в другую часть Гранамы, держался иного мнения.
«Одни сказки читают,
а другие в них живут».
М.Фрай
Леди-пацанка
– На каждого человека отыщется интерес, – любила говаривать в минуты блаженного забытья почтенная Маргарита Георгиевна.
И ведь верно, малютка Марика, четырехлетняя внучка, отыскала его, интерес этот. Среди игрушек, книг и конструкторов, в лабиринте из кубиков и мячей, в шалаше из бабушкиной шали и за железнодорожным переездом миниатюрного заводного