Совет, кажется, сработал. По крайней мере, от такой наглости, Люк не мог произнести и слова. Минуту или две он молча стоял, красный, как помидор, в ярости.
– Не смей меня винить!
– Знаете что? Я не буду извиняться за стремление к справедливости, так что… не нравится – удачи в поисках замены.
Дабы скрыть гордость, Джерри прикусил губу.
– Выходит, кишка у тебя не тонка. Любопытно. Еще раз облажаешься, и, клянусь, больше в общепите работать не будешь никогда. Понятно тебе, Холланд?
Спустя несколько секунд Кики, другая официантка, вошла с пиалой в руках.
– Возврат,– разочарованно вздохнула она.– Кровь в манке.
– Кровь, прости, в чем? – глаза Теона расширились.
Он подошел и стал тщательно рассматривать. Из-за черничного джема, который добавил Тео, каша была какой-то фиолетовой. Хмурясь, Холланд взял ложку. И впрямь, был сильный вкус крови. Он сморщился.
– В техкартах ведь этого нет, верно?– с сарказмом и, очевидно, в недоумении сказал Джерри.
– И почему у тебя пластырь на пальце?– до жути пугающе спокойным голосом спросила Эллисон. Она поняла. И, несомненно, помогла бы бедному, в стельку пьяному Хевенсби тоже понять. Прощай, нормальная работа. Прощай, достойное детство для Нейта.
***
Джерри посмотрел через плечо, чтобы убедиться, что они одни, включил конфорку на плите и повернулся к Теону.
– Псс! Псс! Холланд! Эй! Оставь уже эту сковородку.
– Что,– закатил глаза Теон.– Она все еще грязная!
– Да плевать! Слушай, я знаю, как ты ненавидишь быть униженным. Серьезно, кто любит? С таким-то потенциалом… почему бы тебе мне не помочь с, не знаю, с кашей, например? Sic Parvis Magna, помнишь?2
– Правда? Да, конечно! Спасибо!
Манная каша – дело нехитрое. Но даже ее Теон смог преобразить, сделать более аппетитной, более красивой, приготовить с любовью. С любовью и терпением. И с черничным джемом.
– Закончил?
– Почти,– сказал он, слегка высунув язык, прямо как ребенок.– Дай только украшу, хорошо?
Теон взял нож для клубники, быстро порезал ее на малюсенькие кусочки, добавил в кашу, потом немного