один из них – Гриеза зажгла его, прошептав какое-то Слово. К некоторым стенам были прикреплены полки, на которых стояли горшки и бутылки. Гриеза открыла несколько, понюхала их содержимое и неодобрительно покачала головой: «Здесь живет ведьма. Настоящая ведьма – как в тех скырбах, которые деревенские бабки рассказывают своим внукам, чтоб им было страшно вылезать по ночам из кроватей». Наконец, мы зашли в круглый каменный зал, из которого вело несколько коридоров. В центре его спал идол – жирный старый деном с лысой башкой, остроконечными ушами и длинным, словно у тролля, носом. Вместо рук из его плечей росли похожие на змей щупальца, по три с каждой стороны. Я опять было схватился за меч, но Гриеза снова остановила меня. «Это запасное тело денома, он пользуется им лишь когда покидает Дуггур и входит в Энроф. Сейчас это просто пустая оболочка, вещь, не более опасная, чем лежащие в комоде запасные штаны». Почему-то меня ее слова не успокоили, я все ждал, что он кинется на нас и порвет своими ужасными щупальцами. Гриеза зажмурила третий глаз, и распахнула свои белые очи, видящие лишь изнанку бытия. Смотрела на каждый из коридоров, решая, куда же нам идти. Наконец выбрала – и мы пошли, пока не попали в следующий зал. В нем был очаг, над тлеющими углями висел котел, булькающий вкусно пахнущим варевом. У одной из стен стоял добротный шкаф, заполненный переплетенными в кожу томами, у другой стены находилась кровать, на которой лежала, отвернув лицо к стене, седая сухая старуха. Гриеза шепнула мне, чтобы я ушел во тьму коридора и ждал ее сигнала. Я послушно исполнил ее указания. И еще достал меч и повернул ключик, выпускающий огненные руны лезвия.
Гриеза заговорила – тогда я еще не понимал бесовского наречия, на котором разговаривают между собой ведьмы. Старуха повернулась в ее сторону и поднялась с кровати. У старухи были зашиты черными нитями оба глаза, и, видимо, она полагалась на слух и обоняние – из своего укрытия я видел, как расширялись ее ноздри, когда она сосредоточено принюхивалась. Гриеза не стояла на месте, а ходила кругами по пещере, и говорила, умолкая лишь для того, чтобы ведьма задала ей свой следующий вопрос. Когда Гриеза оказалась напротив входа в коридор, в котором прятался я, она подняла руку и провела поперек своей шеи. Это был знак, которого я ждал. Стараясь ступать бесшумно, я подошел к ведьме и одним взмахом моего волшебного меча срубил ей голову. Обезглавленное тело рухнуло наземь. Срез шеи дымился опаленной плотью – темной, почти черной. Отделенная от туловища голова начала было бормотать что-то, но Гриеза пнула ее со всей силы, оборвав поток ведьмовских проклятий. Мне хотелось есть. Я заглянул в котел – в нем варилась похлебка из овощей и разрубленного на куски человеческого ребенка. Мы поели. После чего начали свежевать труп ведьмы. Гриеза сказала, что мы съедим его, приготовив особым образом, так, чтобы перенять ведьмовские познания. И что из кожи ведьмы она сошьет особое платье, которое будет усиливать ее мудрость и могущество. И что кости ведьмы мы перетрем в порошок
