Но Гриеза не умерла, не голодала и не попала в когти невиданных зверей. Я отвел ее в избу, в которой они с матерью обитали. Охотился, кормил Гриезу и заботился о ней. Так мы и жили. Вдвоем – я из дома отчего ушел, допекли меня насмешкам. Да и за Гриезой слепенькой присматривать надо было. В городе о нас со временем почти забыли. Никому не было дела до дурачка и его белоглазой подружки. Жили мы так год и еще полгода – потом услышал я, когда в город пришел шкуры заячьи скорняку сбывать, что Ракель, вдова Агли Хорнамадура, померла. Долго перед этим болела – кожа ее почернела и отошла от плоти кровавыми струпьями, зубы вывалились, а потом выпали волосы. Хоронили ее в закрытом гробу – Ракель страшной стала, словно троллиха. Воротился я домой и рассказал о том Гриезе. А она мне говорит: «Янош, ступай сегодня ночью на кладбище, могилу ее разрой, отрежь ее голову и принеси мне. А сейчас, пока день не вышел, сходи в скобяную лавку купи коловорот, которым древесину можно дырявить». Хоть мне и странно было все это, я в точности ее указания выполнил. Уж очень я ее любил, и потому во всем слушался. Вернулся ночью – коловорот принес и голову отрезанную. Устал тогда сильно – в начале на кладбище раскапывал жальник, потом закапывал, а земля стылая была от мороза, особо не покопаешь.
Гриеза велела мне развести огонь, стала кидать в него травы всякие, от их дыма в голове у меня как-то помутненно стало. Потом сказала мне нагреть в огне докрасна бур коловрота и лезвие ножа, которым я обычно дичь свежевал, а потом выйти из избы, на мороз – остудить это все. Когда я возвратился, Гриеза легла на лавку, пальцем по лбу своему провела – говорит мне, вот здесь режь. С послушался ее – я во всем ее всегда слушался, так как она была много умнее меня. Я разрезал. А потом Гриеза велела мне у разреза края растопырить и буром дырку ей в голове проделать. Я начал было спорить, но Гриеза меня остановила: «Делай, как я говорю, или уходи прочь и не возвращайся ко мне никогда». Мне ничего не оставалось, кроме как поступить так, как она мне велела. Я сел в изголовье лавки, зажал ее голову меж колен, и пробурил дыру в ее черепе. Я так был сосредоточен не работе, что не заметил, как в избу вошел высокий, тонкий, почти плоский человек с белой кожей, белыми волосами, собранными в косу, и красными глазами. Я закончил дырявить череп Гриезы, поднял глаза и увидел его – стоявшего посреди избы. Он кивнул мне в знак приветствия, я кивнул в ответ. Руки мои были измазаны в крови, и лицо – все в кровавых брызгах. Красноглазый подошел к стене, взял с полки скрипку и заиграл. «Поспеши!» – сказала Гриеза. – «Надо успеть, пока он не закончил играть. Достань из головы Ракель левый глаз и вставь его мне в лоб, в отверстие, которое ты проделал». Я понимал, что ей очень больно, но она и вида не подавала. Ее вывернутые