Семя веры сея меж теми.
В чьё темя бьётся
Четвёртая стража ночи.
Нет мочи пророчить.
Обломки фраз, падений очи.
Не корчась в порче,
Не выйдешь за прочее, охочее
В воды одиночеств.
Без отчеств, без сна и веса
Штормы-повесы
В одной руке, протянутой вечно.
Но как безупречно
В судьбе скоротечной вскипает
Медный чан, твой океан
Здесь. Спесь взвесь,
В единственный рейс иди не один.
До годин в бурю шагни,
Его помяни, протяни руку,
Иди Петром на волю.
По морю, с горем не споря.
Ветру и тому не под силу:
Помилуй мя29, Боже, помилуй,
Ведь Ты один един.
И в чан седин
Обломками «Британника»
Без паники войти вели,
Святой земли
Пеной прилива коснуться дай.
Кучевых стай пеной врастая,
Мачтами времени шей небо.
Рыхлый плат зимы,
И снега, и ночлега,
И последнего побега
Кинь на город холмов и горок,
Моих коморок нарушив морок,
И вынь из створок,
И пестуй с палубы.
По-детски глупые,
Такие шумные, такие жалкие
Людские жалобы – тень бури злой,
Поветрие лихое.
Но где-то там, высоко надо мной,
Штормит и пенится всё то же
Галилейское море.
И опять по бездорожью
Входите тесными вратами… потому что тесны врата и узок путь, ведущий в жизнь, и немногие находят их
Нелюдима30, нелюбима —
Горькой правды круговерть,
Повернёт повозку мимо
Разукрашенная смерть.
Мыслей лакомых пригоршню
Брошу я вдогонку ей —
И опять по бездорожью,
Безутешней и больней.
Вифания
В монастыре покойна тишина,
Но не мертва – у врат31 словами дышит.
Дыхание любви она одна
С новозаветных гор в молчанье слышит.
Просторный храм, открыты ставни в сад,
Благоухает лето опереньем.
Здесь всё – любовь. В часы Христос распят,
Но снят уже с креста полночным бденьем.
Противу32 Господа поставлена скамья,
И я на той скамье бывала к лету.
Далёко оставались дом, семья,
И думалось ничтожному поэту.
Пред Господом, распятым за меня,
Как чистый лист свободная до края,
Счёт времени молитвой раскроя,
Вифанию33 по букве открываю.
Оковам бренной жизни, суеты
На лавке я ослабу34 уготовлю —
И вот он дом Марии и цветы,
Что Марфа гостю ставила с любовью.
И воскрешённый Лазарь