– Надо же, младший сын Чернобога ко мне пожаловал, – удивленно прохрипела старушка и зашмыгала большим крючковатым носом. – Чего робеете? Идемте, чай как раз настоялся. Внутри побалакаем.
Баба-яга засеменила к избушке. Юлий и Лада не отважились идти вперед Кощея. Девица обратила внимание, что нечисть оставляет за собой причудливые следы: один как от валенка, а второй как от кости.
В избушке оказалось тесно: стояла маленькая печка и квадратный столик, а вместо лавки – ларь с плоской откидной крышкой. Всюду была разбросана утварь, корзины из лозы, ступки да пестики. Поверхность стола потемнела от постоянных работ, связанных с изготовлением настоек и порошков. Все углы наметались пылью, под полками колыхались тонкие гроздья паутины. На ставнях виднелась высохшая плесень. Большая часть потолка была увешана пучками трав. В устье печи грелся яйцевидный самовар с петлеобразными ручками, испачканный сажей. Баба-яга поставила ковш под стол, затем раздала гостям питейную посуду и устало приземлилась на ларь. Путникам места для отдыха не хватило, и они расположились по углам, насколько позволяло пространство избушки.
– Хранительница врат, мы явились к тебе, чтобы просить о помощи, – учтиво начал Кощей и рассказал историю красной девицы, заостряя внимание на ее появлении в лесной чаще и отсутствии памяти.
– Любопытно, – прохрипела Баба-яга, пожевывая пузатый корешок. – Я-то думала, что ты пришел за мной от своего отца, чтобы жизнь отнять. Видишь ли, я уже лет двадцать не провожаю души почивших. Избушка моя давно в землю вросла. Не поднимется она, не повернется и врата в Явь не откроет. Дружочки, вы чего стоите хвосты поджав? Вот ты, милый молодец, – старушка указала пальцем на барда, – наливай чай!
Юлий украдкой глянул на колдуна, будто бы спрашивая у него разрешения. Кощей кивнул. Тогда бард подошел к самовару и разлил чай по питейной посуде, но ненароком заметил в углублении печи крохотные птичьи кости. Юлий вновь посмотрел на навьего царя. «Не вздумала ли старуха нас отравить?» – читалось в карих глазах.
– В чае ромашка, чтобы спать спокойнее, медоносные цветы липы для здоровьишка и земляничные листья для аромата, – ответила Баба-яга, словно услышав тревожные мысли гостя. – Я стерегла границы живых и мертвых, когда Дремучего леса в помине не было. Служила честно и усердно. Устала. Чувствую, что мой дух навечно в сердце Нави отойдет. Вот, решила напоследок попыхтеть на благо нечисти: собираю лекарственные травы и изготавливаю настойки для всяких нужд.
– Напрасно ты примерила на меня роль палача. Наказывать тебя за то, что службу оставила, я не буду. Все в нашем мире находится в равновесии: раз ты не надзираешь за вратами, значит, в Нави какая-нибудь лесавка новой