Может быть, я схожу с ума. Говорят, что цветные сны видят шизофреники. А мой сон был, без сомнения, цветной.
Нахожу на тумбочке айфон и проверяю время.
7:15 утра. 15 мая 2019 года.
Цифры вспышкой отзываются в сознании. Они что-то значат. Что-то очень важное. Пытаюсь понять почему.
И тут меня настигает озарение. Вспоминаю телевизионный репортаж из сна. Степь. Мокрое от пота лицо космонавта. Его кашель. И дата – 15 мая 2020 года. Да-да!!! Ровно через год с этого дня!
Какое странное совпадение…
Осторожно встаю с кровати, чтобы не разбудить родных, и решаю записать сон на бумаге, пока все помню. По некому наитию понимаю, что записать его очень важно. Каждую деталь. Тем более даты.
Мечусь по квартире в поисках бумаги и ручки и невольно с содроганием останавливаюсь возле кухонного окна. Целого и невредимого. С видом на стройку, парковку и мусорные баки. Потом захожу в детскую комнату с лоджией. Осматриваю игрушки, выставленные в ряд на не используемой девочками кровати. Надувного ослика, прислонившегося к двери. Россыпь прилепленных к стене флуоресцентных звезд.
Какое странное чувство.
Лист бумаги нашелся среди кипы детских рисунков, а ручку я заменил красным карандашом. Быстрым неряшливым почерком я восстанавливаю хронологию событий пережитого кошмара. Про репортажи, космонавтов, больницу и эпидемию. Про первичные симптомы заражения. Про симптомы через две недели. Про пробуждение зараженных еще через две. И про то, что надежда остается только на самих себя.
Закончив, я облегченно выдыхаю, уверенный, что сделал важное дело.
Сжимая в руках исписанный лист бумаги, я возвращаюсь в кровать. До работы остается час, и можно поспать минут тридцать. Хотя понимаю, что заснуть не получится. Сердце сжимается от волнения и тревоги. От того, как жутко представить, что сон может повториться в реальности.
Смотрю на спящих родных. Супруга – хрупкая девушка двадцати шести лет. Моя тонкая лань, имевшая неосторожность юной девятнадцатилетней студенткой семь лет назад выйти за меня замуж, за мужчину на тринадцать лет старше, раньше времени загрузившего ее тяготами и невзгодами семейной жизни. Она спит, укрывшись детским одеялом, на самом краю кровати, предоставив больше места дочерям. Вена на изящной тонкой шее едва заметно пульсирует. Кожа на лице будто светится изнутри. Она красива и беззащитна.
Мои детки. Мои птички. Мои кошечки. Я осторожно поглаживаю их крохотные розовые ножки, мягкие, будто резиновые, прикасаюсь к пальчикам на руках.
А ведь я не смог придумать ничего лучшего, как запихнуть их в ванную комнату в нелепой попытке спасти от чудовищ.
От этих мыслей на глазах наворачивается влага. Снова и снова прокручиваю картинки из сна, ужасаясь, что они могут случиться