– Я хочу предложить тебе сделку, – произносит он ровным тоном, будто не понимает, в чем дело. – Ты расскажешь мне всю правду обо мне, а я дам тебе защиту.
Я нервно сглатываю.
– О какой правде ты говоришь? – Быстро облизываю губы. – По всей видимости, это ты от меня что-то скрываешь.
– Мне нечего скрывать только потому, что я помню лишь тридцать процентов из своей жизни. – Мое сердце дергается, будто в него только что выстрелили. – И тебя нет в этих процентах, но я знаю, ты единственная, кто может рассказать мне о моей семье…
Он говорит что-то еще, но я не могу разобрать слов из-за гула в собственной голове. Я делаю два прерывистых вздоха, а потом встаю из-за стола и собираюсь уйти, но тут же возвращаюсь на место.
– Хочешь сказать, ты не помнишь меня? – слова такие тихие, что я не надеюсь быть услышанной, но он слышит.
– Нет, – сухой ответ выскабливает мою душу, точно скальпель.
Из-за скорости и силы моего сердцебиения мне требуется длинная секунда, после которой с губ срывается:
– Как… Как это возможно?
Глеб качает головой.
– Это так не работают, Лена, – тихо предупреждает он. – Сначала согласись на мои условия.
– Ты… шантажируешь меня? – ошеломленно выдыхаю я.
– Просто хочу, чтобы ты была заинтересована в честности со мной.
От обиды и злости у меня перехватывает дыхание, и я чувствую, как высоко вздымается грудь. Горечь сковывает горло, и мне требуется время, прежде чем я нахожу в себе силы заговорить.
– После всего, через что я прошла, ты смеешь заявляться ко мне и ставить какие-то условия? – шиплю я, не контролируя, как дрожь охватывает тело. – Я… Как ты… Господи…
Я резко выдыхаю и снова поднимаюсь из-за стола, нуждаясь в свежем глотке воздуха.
– Кто ты такой? – шепчу я сквозь боль в горле. – Почему ты такой чужой? Я так… я так долго тебя искала, – предательский скрип вырывается из горла, но я не останавливаюсь. – Я до последнего не теряла надежды, искала вопреки всему, пока мне не швырнули твою смерть в лицо, а теперь ты вернулся, и я должна поверить, что ты потерял память?!
– Зачем ты искала меня? – прилетает холодный вопрос, будто я секунду назад не выложила ему всю свою боль.
– Я… – Мотаю головой. – Нет. Я так не могу… извини… – Начинаю судорожно собираться, хватаю сумку и задвигаю кресло на место. – Передай своему юристу, что мы будем решать вопрос по объекту через суд.
Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но мне в спину прилетает словесный булыжник:
– Если ты сейчас уйдешь, ваши с сыном жизни окажутся под угрозой.
Я медленно оборачиваюсь.
– Что ты сказал?
– Откажись от этого дела, Лена. Иначе последствия для тебя могут быть печальными.
Я не контролирую себя, когда срываюсь с места, не контролирую, когда заношу руку и отвешиваю Глебу такую пощечину, что его голова дергается в сторону.
– Не смей угрожать моему ребенку, –