реальности в другую – – этот Дьявол, или Иблис, Который воплотился вновь в каких-то ужасного рода людей, с дрянной культурой и дрянным свойством личности – уничтожать всё хорошее и прекрасное – — в этих убийц, в этих насильников, в этих заключённых, в этих мразей; они, быть может, и не сидели в тюрьмах, а кто-то из них – не сидел достаточно – — но всё равно, по их ясному для них самих мнению, они отбывают своё угрюмое наказание даже здесь, среди комфорта и уюта, чистоты и радости, счастья – всё это принадлежит добрым людям и тем, кто за этими добрыми людьми ухаживает, ухаживает за комфортом и уютом этих добрых людей, ухаживает за счастьем и чистотой этих добрых людей: в общем обеспечивает радость в той форме, в которой и должна приноситься всякая радость в мир – — конечно, нужно ощущать и грусть о том, что не всегда получается сделать так, как задумывается ради блага всего общества и каждого из его индивидуумов, членов, личностей. – – – Не думаю, что нам это особо понравится, – – отрезает резко словом Давид о том, что их могут нагнать враги; и отрезает он словом так, будто срезает каким-то особым инструментом неуместную часть начатой скульптуры: ту часть, которая уже никогда этой скульптуре не пригодится; всякая скульптура должна именовать веху в развитии всего искусства, поэтому не всякая поделка может быть хорошей и идеальной – — Давид прекрасно это понимает, поэтому чётко говорит о том, что ощущает по отношению к событиям, которые могут произойти с его группой – и, конечно, эти события никак не будут полезны для группы в целом, как и для любого из индивидуумов этой группы. Поэтому группа Давида продолжает следовать дальше, хотя у некоторых из этих людей уже нет практически никаких сил… Однако около четырёхста силуэтов идут прямо друг за другом. На каждом из них надета специальная одежда: эта одежда похожа на лёгкие скафандры, которые ничуть не мешают передвижению, а даже улучшают это передвижение, создают некоторый комфорт, который невозможно ожидать, если не быть в этом обмундировании здесь, в этой жестокой пустыне; хотя и с ним, с этим обмундированием, с этой достаточно удобной экипировкой, идти крайне тяжело, поэтому путники глазами уже ищут место, где можно было бы приютиться хоть на некоторое, даже короткое время: чтобы отдохнуть, уберечься от злого и этого неистового Солнца, или какой-то другой яркой звезды, которая так сильно греет в данный момент их одежды, испускающие такой сильный пар – это Солнце будто пытается сломить дух и тела каждого из силуэтов, под которыми скрываются вроде бы обычные женщины, или лучше сказать, девушки, большинству из которых стукнуло около 27-и лет, и они всего лишь стараются добраться до места, где можно будет остаться навсегда, чтобы уберечь свою судьбу от тяжестей, которые она, эта судьба, им посылает; этим девушкам хочется отдохнуть, но не взять и забыться, а ясно понимать, как действовать дальше: обороняться или наступать, ударять сильно, средне, слабо или получать какие-то удары – сделать так, чтобы выжить
