– Хорошо живешь, брательник, – собрав ружье, полюбовался им хозяин.– Богатые подарки.
– Да и ты не плохо, – подмигнул Александр. – Вон, какая славная семья.
– У нас есть еще и сестричка – Рая заявил пятилетний Женька.
– И где же она? – потрепал по вихрам дядя.
– Гостит у бабушки.
Спустя еще час вся семья, принарядившись, сидела за столом в тени дома.
На домотканой скатерти дымился в мисках горячий борщ, исходил паром запеченный гусь, в емкой глиняной макитре белели залитые сметаной вареники. К ним имелись доставленные гостем деликатесы – ветчина, копченый рыбец, сыр и две бутылки коньяка.
Для начала взрослые выпили за встречу (пацанам налили кваса), с аппетитом закусили и налегли на борщ.
– Никогда такого не пробовал, – сказал, опорожним миску Александр Антонович.
– Да, наш белорусский свекольник супротив не потянет, – вновь наполнил стопки Лев Антонович.
Довольная хозяйка зарумянилась и стала нарезать гуся, положив каждому по истекавшему соком ломтю. Вторую подняли за родителей (отдали дань птице) и мальчишки, чинно сказав «спасибо», отправились гулять на улицу. Колька остался.
– Так где ты теперь служишь? Помню, сестры писали, в Средней Азии, воюешь с басмачами – поглядел Лев Антонович на брата.
– Уже нет,– улыбнулся Александр, – три года как в Ленинграде.
– И чин смотрю не малый (кивнул на малиновые ромбы в петлицах)
– Комбриг.
– Серьезно, – уважительно кивнул головой старший брат.
– Как у Чапаева,– восхищенно протянул Колька.
– А семья у вас есть? – поинтересовалась Варвара Марковна
– Жена, зовут Катя. Работает учительницей в школе.
– Детки?
– Пока не завел.
– Ничяго, это дело наживное, – прогудел старший брат, и разговор потек дальше.
Засиделись до заката, а когда пришло время отдыхать, Александр Антонович захотел на свежем луговом сене в копне, что стояла в конце сада.
– Як в детстве? – хлопнул его по плечу хозяин. – Тогда вместях. – Колька, тащи рядно с подушками и кожух!
Под мерцание высоких звезд и треск сверчков проговорили до утра, а во время завтрака Александр Антонович предложил Кольке, – как закончишь школу, приезжай ко мне. Устрою в пограничное училище.
У того радостно загорелись глаза, но отец нахмурившись сказал, – я, Ляксандр, вашей власти не служил, и он не будет. Такое мое слово.
За столом возникло тягостное молчание, а Николай, с закипающими слезами на глазах, вскочил и умчался через сад в степь, откуда показался край солнца. Потом за воротами просигналила машина. Александр Антонович распрощался с родней, оставив адрес, и «эмка» выехав с улицы на грейдер, покатила в направлении Сталино.
«Да, Левка, так и остался ты чуждым элементом» – думал, покачиваясь на заднем сидении Александр Антонович «Вроде и рабочий, а