Ее мать в тюрьме, пусть это и больница. Вот только Сабина тоже несвободна. Все это время она жила, не смея вдохнуть воздух полной грудью. Что изменилось?
«Слезы их, исполненные кровью, падали прямо в раскрытое, обнаженное от плоти сердце мальчика, и согрели его, напитали влагой».
Кто должен согреть ее сердце? Разве не она сама?
Девушка откладывает листок за листком, оставляя небрежные строки, до тех пор, пока не чувствует, что отдала бумаге все, что хотела. Под кожей плавится усталость, но вместе с ней приходит облегчение, как будто она долго плакала и наконец перестала.
Сабина и забыла, как это бывает. Она выпускает карандаш из испачканных онемевших пальцев и, сложив руки на столе, обессилено опускает на них голову. Побыв так какое-то время, отдается волнам убаюкивающей дремоты, отпуская мысли и скользя по краю видений. Мягкие, нежные касания полузабытья обволакивают тело, наполняя его приятной тяжестью. Двигаться совершенно не хотелось, как и открывать глаза. Может, ей остаться прямо здесь?
Девушка почти засыпает, когда отчетливый шум, донесшийся откуда-то из коридора, заставляет ее встрепенуться. Чиркен вернулся?
Она встает из-за стола и выглядывает из комнаты, приоткрыв скрипнувшие створки дверей. Этот скрип наждаком проходится по сонному сознанию, и Сабина ежится. В передней никого нет. Шум повторяется, на этот раз он звучит как удар и доносится со стороны западного флигеля. Девушка замечает, что дверь туда приоткрыта и легко качается на сквозняке. Она стремительно проходит по коридору и останавливается возле двери в комнату Тимура. Прислушивается, донесется ли еще какой-то звук, но дом вновь стоит погруженным в тишину.
Сабина аккуратно стучит костяшками пальцев по двери в спальню своего подопечного.
– Тимур, – тихонько зовет она. – Все в порядке?
Ответ с той стороны не приходит. Девушка какое-то время колеблется, положив ладонь на латунную ручку двери, не решаясь войти. Вдруг до нее доносится настоящий грохот, и идет он явно изнутри. Более не медля, она уже в полный голос предупреждает:
– Я вхожу, – и дергает нагретую ее теплом латунь.
Внутри так же темно, мрак разбавляет только тусклый свет, льющийся от незадернутого шторами оконного проема. Сабина видит распахнутое окно, створки которого под порывом крепкого ветра с очередным оглушающим громыханием бьются о раму, заставляя стекло слабо дребезжать. Она торопится закрыть его, чувствуя, как воздух с силой бьется о лицо, путая распущенные волосы и задувая под капюшон. Убедившись, что запор сработал как нужно, девушка пятится назад и спотыкается об оставленную у кровати коляску, в последнее мгновение успевая опереться на кровать. До нее не сразу доходит, что в постели никого нет.
Тимур!
Она спешит к выключателю, и пару секунд спустя комната озаряется кольнувшим глаза светом. Никого. Ванная отвечает такой же пустотой.
Сабина сглатывает подступающую