–Я рад, – на губах Чиркена теплая улыбка, он переставляет скрещенные ноги и чуть наклоняется вперед. – Мне пришлось поговорить с ним, думаю, он наконец одумается и выбросит глупости из головы. Вы – почти ровесники, ему будет проще с вами.
Он какое-то время рассматривает ее лицо, словно ища что-то, ведомое только ему самому.
– Вы устали. Должно быть, слишком много впечатлений за день?
Сабина только сейчас понимает, что мужчина прав. Будто до его слов она и усталость были разведенными в разные стороны частями магнита, а теперь кто-то отпустил всякое усилие, и они устремились навстречу друг другу, схлопываясь в единое целое с оглушительным щелчком. Сразу почувствовались и гудящие от напряжения руки, и тягучее давление в затылке. Чиркен тянется к угловому столику, на котором стоит небольшой стеклянный чайник и пара пустых пиал.
– Я только что заварил хризантемовый чай. Попробуете? Он хорошо восстанавливает силы.
– С удовольствием, – девушка отвечает ему почти на автомате, не задумываясь ни секунды, хотя до этого хотела сразу отправиться спать. Есть что-то особенное в мужчине напротив нее, что побуждает во всем соглашаться, лишь бы он и дальше оставался к ней столь же добрым. А может, дело было в ней самой? Сабина сторонилась людей, но и привязывалась к ним легко, стоило им только настойчиво проявить к ней внимание и заботу.
– Вы давно здесь живете? – решает спросить она, когда мужчина протягивает ей прозрачную чашечку-пиалу. Прежде, чем сделать глоток, Сабина любуется прекрасным янтарным цветом напитка в приглушенном свете настольной лампы. Чай на вкус как цветочная пыльца, со сладким, нагретым солнцем ароматом. Она была весьма аскетична во всем, что касалось обычных потребностей, но в этом доме словно заново училась обращать внимание на удовольствие, которое можно получать от небольших мелочей. Это было непривычно, но приятно, и превращало ее пребывание здесь в своего рода приключение. Как порой люди, отправляясь в путешествие, разрешают себе пробовать то, что оставалось под запретом «как-нибудь в другой раз» прежде, потому что особенное событие означает особенные моменты.
– Нет, отнюдь, – мужчина не пьет, только обхватывает свою пиалу обеими ладонями, наблюдая за Сабиной. – Я вырос заграницей, моя мать была замужем за турком. Отсюда и фамилия Авджи, которую использую для выставок, так меня звали по отцу, но я сменил фамилию на материнскую, когда приехал в Россию к деду. Он отправил меня учиться в Петербург, там я и остался, хотя очень неспокойное время было.
– Ваш дед правда был…
– Криминальным авторитетом? Тогда выживали как могли, он выбрал такой способ, – Чиркен пожимает плечами и уводит взгляд в сторону. – У нас было много разногласий из-за этого, я не хотел, чтобы единственный оставшийся в живых член семьи – моих родителей к тому времени уже не стало – был вовлечен в преступный мир,