Он еще раз переложил остальных щенков. Ни в одном больше не было искорки жизни. И, пока ступа, оставленная у места гибели родителей, летела на его зов, аккуратно подхватив малыша вылез из осиротевшего логова и спрятал за пазуху холодное тельце. Прямо под рубаху, к самой коже, чтобы ничто не препятствовало потоку живительного тепла.
– Погоди, малец. Живи ещё! Йега тебя мигом на ноги поставит. Вот увидишь – прошептал он под рубаху прежде чем застегнуть доху.
*****
Тепло. Уже не хочется свернуться клубком, поджав под себя все лапки и хвостик. А наоборот, хочется растянуться как можно сильнее.
В животе призывно заурчало. Тепло, но по-прежнему голодно. Ею не пахло. Пахло по-другому, совсем по-другому. Надо позвать её. Что бы пришла. Родная, теплая, вкусно пахнущая молоком.
Он открыл беззубый рот и позвал.
Где другие? Почему не зовут? Тепло и мягко, но никто не шевелится рядом. Веки плохо слушались, и открыли только маленькие щелочки. Но и этого было достаточно, чтобы понять, что очень светло. Так светло никогда не было. От неожиданности он даже заморгал, пытаясь прогнать наваждение. Но ничего не менялось. От страха он замолчал и попытался залезть обратно в темное и мягкое тепло, но не успел. Тельце бесцеремонно подняли в воздух.
Яркая. Смотрит внимательно, но угрозы от нее не исходит. Наоборот, какое-то спокойствие. Может покормит? Он ещё раз пискнул, но на этот раз жалобно. Помогло. Положила. Гладит. Как мама языком, так она рукой по спинке. Теперь надо открыть рот.
В десны уткнулось что-то твердое и в пасть наполнилась теплой жидкостью. Не молоко, но от напитка изнутри разливалось тепло и покой. Потом ещё порция и ещё. Немного попало в нос, он чихнул. И только потом получил молоко из похожего на сосок матери рожка.
Тепло. Сытно. Спокойно. Спать…
Огромный кот прыгнул к засыпающему щенку, вылизал перепачканную мордочку и заодно широкими движениями и всю остальную шкурку, от ушей до хвостика. Каждый раз, когда шершавый язык касался тела малыш слышал, скорее чувствовал, утробное урчание: «Урррс… Уррррс… Урррс…». Сон смежил маленькие глазки. Он бежал, бежал куда-то, а вдалеке его звали: «Урс… Урс…».
*****
Иван снова у тел. Малец в надежных руках и лапах: Ярв с порога кинулся опекать сиротинушку – сам когда-то был маленьким, брошенным, беспомощным, а у Йеги уже была подготовлена широкая корзина с теплым укрывалом, восстанавливающее зелье и смесь молока с яйцом для малыша. Немного восстановится, потом найдут ему кормящую мамку.
Родителей и остальных щенков было решено похоронить. Но рыть мерзлую землю, даже с Кладенцом не хотелось. Да и не для того он. Йега в котле показала старую брошенную барсучью нору в пригорке недалеко от места трагедии. Иван расширил вход, так чтобы можно было положить тела и только потом вернулся