– Нет, – поспешно ответила девушка, думаю о том, когда он успел без разрешения тронуть её вещь, – у тебя подходящая внешность для модели.
– Что ж, хорошо, – он направился к выходу, но она остановила его словами.
– Подожди, – злобно посмотрев в глаза произнесла: – не трогай больше мои вещи.
– Не сердись, случайно увидел, но рисуешь ты потрясающе, – Эрнст ушёл, оставив её один на один с мыслями. Это странное противоречие, подумала Агна, удивляясь самой себе из-за разговора, который только что состоялся. Почему так трудно признаться в своих чувствах? Страх быть отвергнутой стоит за этим? Да, всё верно – лучше пусть не знает. Мелькнула идея закрасить в блокноте лица Эрнста, чтобы избавиться от этой неловкой тайны, но внутри понимала, что всё равно будет продолжать рисовать его черты. В какой момент признание подобно откровению озарило её душу нежностью?
Хочу привлечь ваше внимание ненадолго, некоторые слова жаждут быть высказанными. Завтра у меня запланирована прогулка с женщиной по имени Лисэль, подумал, что это подходящее имя для госпожи Кобирген, и внешность, которую я вижу на фотографии, отражает двойственность мира: добрые глаза, но в то же время пронизанные строгим взглядом, словно зеркало, отражающее внутренний мир моей героини – и это самое подходящее.
Восемь месяцев назад в середине сентября листья ещё не спешили покидать свои деревья, а их пышная зелень не знала увядания, солнце, хоть и не так паляще, всё ещё грело, обнимая землю своими тёплыми лучами, не было места для грязи и серости, осень являлась в своей чистоте и благородстве. Под облачным небом обучающиеся играли в баскетбол.
– Эрнст, да что с тобой? Возьми уже себя в руки.
Молодой человек замер, уставившись на мяч, катившегося по резиновому покрытию. Сердце его колотилось в груди, каждое его сокращение отдавалось пульсирующей болью в висках, будто вот-вот и взорвётся, дыхание его было прерывистым и поверхностным, как у зверя, пытающегося ускользнуть от преследователя, пот стекал по его красивому лбу и длинной спине. Он знал, что должен был поймать мяч, но с трудом получалось сфокусироваться на игре, тело просто не слушалось, будто оно с его разумом разделились.
– Я без понятия, что со мной. Играйте без меня.
Капитан кивнул, а он вернулся к себе в уединённую комнату, острое чувство подавленности дрожало в его душе, к тому же раздражительная слабость диктовала свои правила. Эрнст лёг на застеленную кровать и закрыл глаза. Не было рядом с ним человека, с которым он мог бы откровенно поговорить несмотря на то, что общался со всеми: он весьма дружелюбен и приветлив, хоть и порой любит вредничать, однако настоящего