Уильям вздохнул. Ему не нравилось быть в центре столь пристального внимания – не то актёр в театре, не то племенной бык на ярмарке. Не дожидаясь, пока незнакомец озвучит более-менее уверенную догадку, он потянулся к завязкам на затылке и стянул полумаску.
– Кренберри! – мужчина щёлкнул пальцами. – Это был мой следующий вариант!
– Позвольте в этом усомниться, лорд?..
Вместо ответа тот также поднял руки к маске. Губы Уильяма растянулись в широкой улыбке:
– Барнаби! Мне следовало догадаться: кто ещё с одинаковым азартом тянется и к картам, и к загадкам, которые не в силах отгадать.
Барнаби, друг Уильяма по колледжу, ничуть не огорчился этому нелестному определению. Второй сын виконта, вечно почитаемый неудачником, отрастил себе толстую шкуру, способную отразить любые нападки – он обзавёлся неиссякаемым чувством юмора.
– Присоединитесь к нам, Кренберри? Мы как раз заходим на очередной круг.
– А зачем, вы думали, я пришёл? – Уильям опустился на свободный стул. – Раздавайте, друг мой.
На самом деле, карты были для него скорее способом, чем целью. Во-первых, они действительно позволяли избавиться от дебютанток: те почему-то полагали, что поклонников следует искать за танцем, а не азартной игрой. Во-вторых, ничто не мешало завести в процессе разговор – спросить о делах старого друга, обсудить общих знакомых и, наконец, задать действительно важный вопрос.
– А что же мисс Харрингтон?
– Фурия Харрингтон, ты имеешь в виду? – за соседними столиками послышались понимающие смешки. – С чего ты вдруг ею заинтересовался?
– Мне советовали её избегать, – пожал плечами Уильям. – Стало любопытно, отчего.
– Ох, да всего и не перечислишь. – Барнаби задумчиво потёр подбородок.
– С ней просто проблем не оберёшься: пытался я как-то пригласить её на танец!.. – фыркнул кто-то позади него. – Она даже согласилась, а потом бросила меня посреди разговора. Таким идиотом я давно себя не чувствовал!
– Не прибедняйся, Монтегю, – беззлобно подколол его Барнаби. – Идиотом ты себя чувствуешь постоянно.
– Да! – Монтегю не обиделся. – Но не таким.
– В общем, горячая она штучка, эта Харрингтон, – Барнаби вновь повернулся к Уильяму. – Прямолинейная, своенравная, не особо чтит… да вообще хоть кого-то. Её спасает лишь то, что её дядя ужасно богат, и никто не хочет переходить ему дорогу.
– А ещё эти драконы… – поддакнул мужчина слева от Уильяма.
– Драконы? – тот вскинул голову.
– О, да, – протянул Барнаби, явно наслаждаясь изумлением приятеля. – Харрингтоны когда-то были известной династией драконьих гонщиков, её отец в своё время что только не вытворял. Но погиб, не оставив после себя