Анабель кивнула и Герхард показал ей разложенные на столе части огнемета, старинные чертежи и записки студентов.
– Я займусь этим прямо сейчас, – Анабель запнулась, но продолжила, – Герхард, я хотела тебе сказать про письмо из Ратуши. Профессор Шульц оставил меня…, хотел чтобы я стала его преемницей…
– Я слышал об этом, Анабель, – Герхард покачал головой, – Боюсь, сейчас это не лучшая должность в городе – и, поклонившись, как всегда, предельно галантный Герхард вышел.
«Он необыкновенный. Как я могла раньше этого не замечать? – окна левой стороны ее лаборатории выходили в депо и Анабель наблюдала, как Герхард обходит локомотив и тендер, осматривая и указывая на какие-то узлы рабочим.
–
Герхард инспектировал результат дневной смены в течение часа, скрупулезно и долго вникая во все сложности. Он записывал расхождение чертежей и реальных размеров после сборки, а сам вспоминал, как Анабель подошла к нему и смотрела на него, своими огромными серыми глазами. «Как ты можешь отблагодарить меня, дорогая Анабель? Так, кажется, ты спросила? Раздеться и лечь на стол, раздвинуть свои ножки и стонать, когда я буду входить. Так стонать, чтобы рабочие заглядывали в окна и видели, что ты принадлежишь только мне. Моя добыча, моя женщина…». Герхард помотал головой, прогоняя эти мысли. «Не сейчас. Ты все делаешь правильно. И эта девочка и лаборатория и Совет, все у тебя будет. Только не торопись». Так говорил себе Герхард, но перед глазами его стояла лежащая в постели Анабель. Это было только вчера. Как ему хотелось отбросить одеяло и …
– Так что нам делать, доктор Герхард? Если мы оставим этот клапан, таким, какой он был, залить воду в цистерны можно будет только сверху, – мастер, настраивающий паровой котел локомотива, уже второй раз повторял свой вопрос и ждал ответа.
– Да, вы правы. Нужно переделать. Мы не всегда сможем заливать воду в идеальных условиях депо. Что ты предлагаешь? – Герхард заставил себя выбросить из головы мысли об Анабель и заняться бронепоездом.
Глава 18. О том, с кем стоит входить в воду
Шатер Мусы давно уже не был самым большим в кочевье. Лысый говорил ему об этом и предлагал новый, но Муса только усмехался. И Айа, его жена, тоже улыбалась. Лысый пожалуй, не мог вспомнить, когда бы она не улыбалась. Муса оказался хорошим мужем и отцом. Так думал Лысый.
Кочевье двигалось до этой переправы месяц. Дикие шли вниз по течению. Река несла свои медленные мутные воды на север. Разведчики впереди возвращались каждый день с одной и той же вестью: нет переправы, нет брода. Лысый видел, что люди устали, но никто не роптал, никто не просил отдыха и не спрашивал вождя о конце пути. Лысый тоже молчал, хотя пора было ставить шатры. Но Муса все шел вперед. В своем черном развевающемся плаще. И Лысый следовал за ним.
На исходе месяца пути вдоль реки Муса остановился на холме над рекой. Лысый