Дедушка видел их несколько раз в кукурузном поле.
«Если иути встречаются в кукурузе, они могут жить и в лесу, – тут же принялась я размышлять, помня о Марусе. – Если их видел дедушка, значит, могли видеть и другие. Если об иути знаю я, тем более об их существовании знает Маруса. И конечно боится их… Да, потому она и не ходит за грушами в лес, но покупает их у дедушки…»
Какое-то время очень жалела Марусу и затем забыла о ней напрочь, пока вот, ни приступила к работе над романом.
Забыла я и об иути. Между тем, благодаря вопросам бабушки, рассказ Хамида изобиловал подробностями, так что думаю, он будет интересен краеведам и криптозоологам.
52
Итак, самка и́ути. Ростом не выше ста пятидесяти сантиметров, чернокожая, со сверкающими как желтые лампочки кругляшками глаз. Словно ржавые, длинные почти до пояса, очень густые и спутанные, с репейником и прочим сором, волосы лежали за спиной сплошной не разделяющейся массой. Не закрывая худую голую грудь, они прикрывали плечи.
На груди самки, на конопляной веревке, висел некий предмет, напоминавший по форме судовой штурвал. Дядя Кадыр привозил с севера фотографию, на которой стоял у штурвала и Хамид, описывая висевший на груди иути предмет – возможно, служивший амулетом – сравнил его с тем штурвалом; естественно, он был меньших размеров.
Матерчатая юбка грязно-бурого цвета имела неровные, рваные края. Босые ноги были человеческой формы, но, как и на руках, на них росли длинные ногти, скорее напоминавшие когти птицы.
– Она бы не смогла ходить с длинными когтями, – высказала сомнение Нуржан, – тебе показалось.
– Iэу! Что ты говоришь? Я видел ее как тебя сейчас! – удивился Хамид, разобиделся и замолчал.
Только следующим вечером мы с трудом смогли уговорить его продолжить рассказ.
53
Вместе с самкой Хамид всякий раз видел детеныша ростом с пятилетнего ребенка, голого совершенно и такого же черного. Его волосы, густые и спутанные, обрамляли голову словно бурая колючка. Детеныш обычно шел впереди, держа в руке дубину – закрепленный на палке камень размером с его же голову. Маленький иути держал свое оружие (или орудие) легко…
Нуржан больше не перебивала Хамида, не задавала вопросов и не высказывала сомнений, но Хамид сам вдруг стал уверять нас, что существа эти не были цыганами. Цвет кожи, сверкающие желтые глаза, и исходившая от них особенная, колдовская, как он выразился, сила не оставляли у него сомнений, что это не люди, но альмасты.
– Почему ты раньше ничего не рассказывал? – спросила Нуржан во второй вечер.
– Уей, они меня запугали. Мне казалось, они читают мои мысли. Они угрожали, требовали, чтобы молчал.
– Зачем же тогда рассказываешь сейчас? – поинтересовалась Нуржан.
– Они не могут к нам прийти? – испуганно спросила я, не дожидаясь ответа на вопрос