магазин, в какой ей только вздумается, и мама разрешила ей идти. И вот она надела своё единственное платье, накрасила глаза и губы, нарумянила щёки, вся дрожа от волнения, взяла сумку и вышла за дверь, а мы с мамой остались её ждать. Вернулась она через несколько часов, когда мы с мамой уже начали волноваться. Она весело улыбалась и казалась очень счастливой. Она рассказала нам, как стояла в очереди за солью и как одна старушка, стоявшая перед ней, уронила на пол свою косынку. Марта подняла, и старушка, взглянув на Марту, сказала ей, что она очень красивая девушка и что ей обязательно должен попасться хороший жених. После того, как Марта услышала это, она целых два часа ходила по нашему двору туда-сюда, раз за разом повторяя слова той старушки. И теперь она стояла перед нами счастливая и рассказывала о том, какие мысли пришли ей в голову. Раньше мы не задумывались о том, насколько красива или некрасива каждая из нас. Но с того момента, как Марта вернулась из магазина, она стала твёрдо верить в то, что необычайно красива. Марта сказала, что ей обязательно повезёт и она встретит хорошенького молодого человека. Он, наверное, сразу же захочет жениться на ней, и они сыграют пышную свадьбу, на которой будет много-много народу. Но для этого ей необходимо постоянно быть на виду. «Раз меня считают красивой, значит, так оно и есть и потому глупо сидеть дома, прячась от солнечного света и людей», – говорила Марта. И она просила разрешения быть на улице с двенадцати дня до шести часов вечера. Мама с трудом согласилась на это, но поставила условие: до тех пор, пока Марте не исполнилось восемнадцати лет, она не будет покидать пределы двора. Радостная, Марта обняла меня и маму и на следующий же день ровно в полдень, надев своё единственное платье, вышла во двор и села на лавочку перед домом. Ровно в шесть она вернулась домой. Так потекли долгие дни ожиданий. Раз за разом она выходила на свою лавочку, сидела там до шести и возвращалась вечером, полная надежд на скорое свидание со своим кавалером. Однажды, чистя картошку, она порезала палец. С того дня, чтобы её красота не портилась от домашних забот, я согласилась делать всю работу по дому за нас двоих. Марта перешила и моё платье так, чтобы оно стало ей впору, и теперь у неё было два разных платья, которые она по очереди надевала и выходила во двор ждать, когда пройдёт какой-нибудь хороший мужчина и, увидев её красоту, сделает ей предложение. Теперь всю работу делала я и у неё стало больше свободного времени, поэтому Марта стала выходить на улицу не в полдень, а в семь утра и заходить только в десять вечера. Приходя домой, она, если мы к тому времени не спали, рассказывала нам о том, какие люди проходили мимо неё сегодня и какие мысли посещали её, когда она в ожидании чуда смотрела на пролетающих в небе птиц. И каждый день Марта вспоминала и пересказывала нам историю со старушкой в магазине. Она уже давно ничего не записывала в свою тетрадку, и теперь моя тетрадь была в несколько раз толще тетрадки Марты. Так прошёл почти год. Однажды вечером мы с мамой ели варёный картофель с луком и хлебом (Марта никогда не ела вместе с нами; ей мы покупали
